2009-12-09 Вячеслав Мальцев, журналист-междугородник
Хромая лошадь и вонючий хвост
В гибели людей виновата только эта власть

Многие готовы поставить знак равенства
между пожаром и пожарной командой.
(Уинстон Черчилль)

После ульяновских событий прошло пол-месяца и снова трагедия — погибли люди, много людей. Опять арестовали всяких учредителей, владельцев здания и прочих стрелочников. Скомандовали, наконец, проверить ночные клубы на предмет пожарной безопасности, сподобились. Лет десять назад, когда стали гореть школы, и были огромные человеческие жертвы, пожарные бросились проверять школы, потом начали гореть интернаты и пошли проверять интернаты, затем загорелись дома престарелых, вот тогда и до них очередь дошла. Теперь ночные клубы. Когда загорятся вокзалы, кинотеатры и т.д., будут проверять и этих, но они-то еще не загорелись, чего зря ноги топтать и отвлекаться от основной работы — бизнеса. Думаю, арестовывать нужно было не коммерсантов, а того, кого в народе называют Сергей Хужеэтович.

Удивительные люди эти министры, им, что бы не лили в глаза, все божья роса. Рассказывают сказки о том, что ночному клубу «Хромая лошадь» инспектора выписали предписание и хотели проверить выполнение ровно через год день в день. А почему не через век? В этом государстве понятно любому, кроме президента, что владельцы клуба, как и большинство коммерсантов, откупались от пожарных, так же, как откупаются от всех прочих проверяющих и контролирующих органов.

Еще в этой трагедии поражает то, как была организована медицинская помощь! Ожоговых больных протащили через всю страну в Москву, Санкт-Петербург и почему-то в Челябинск. В этом государстве только в трех городах могут оказать помощь пострадавшим? Если это так, то такое государство русскому народу не нужно. А если можно было и в Перми вылечить, но кому-то хотелось попиарить власть и МЧС, то тогда такая власть не нужна.

Со слов В.В.Путина стало известно, что «в лечебных учреждениях Пермского края было недостаточно препаратов и оборудования для лечения людей даже в обычных условиях». Считаю, что после такого заявления должно мгновенно последовать сообщение об отставке неэффективного премьер-министра и дискредитированного Правительства. Так принято в любой нормальной стране, но не здесь…

Похоже, хваленые «национальные проекты» существуют только в воображении единороссов и воспаленном мозгу кремлевских пиарщиков.

Дальше жизнь предстоит еще страшнее, а кому-то и смерть. Ведь материальное наследство Советского Союза, то, которое еще не успели разграбить, устаревает и разрушается. Саяно-Шушенская ГЭС, аварии на промышленных объектах, авиационном и железнодорожном транспорте, пожары на объектах соцкультбыта — это только первая волна, а дальше будет цунами…

По телевизору какой-то картавый и не очень умный дядя (имя его не стал запоминать) заявил, что надо запретить пиротехнику. Логика его такая: фейерверки опасны. Если пойти по этому пути, я думаю, самое опасное для народа это такая власть, как в России, тот дядя и телевидение. А самое опасное для этой власти — народ, состоящий из таких, как ваш покорный слуга, и Интернет. Подсказываю дяде: надо запретить еще все, что горит, включая клубы, школы, дома престарелых и т.д., кроме, конечно, нефти, газа и спирта — это святое.

Сегодня меня не удивляет некомпетентность власти во всем, что касается профессиональных обязанностей, несвязанных с «распределением» финансов, но настораживает такая нелепая тенденция, когда министр здравоохранения (она не врач, у нее муж министр, они экономисты, а деньги сейчас главное) говоря о погибших в крушении поезда заявляет, что проведено судебно-медицинское исследование двадцати четырех человек и эта же безграмотная лексика подается большинством СМИ. Заметьте, не двадцати четырех тел погибших, не двадцати четырех трупов, а двадцати четырех человек. Похоже, в этом государстве мы становимся людьми только после смерти, поговорка «Лучше поздно, чем никогда» здесь явно не подходит.

Кто виноват и что делать? Вечный вопрос и вечный ответ. Виновата власть, только власть и всегда одна только власть. Ссылка на вину народа абсолютно неосновательна. Народ просто пытается выжить любым способом, и обязанность власти состоит в том, чтобы помогать ему делать это наиболее гуманным, естественным и разумным образом.

Интересно, какая задолженность по налогам и прочим поборам у той «Хромой лошади», думаю, нулевая. Попробуй сейчас не заплати. Так почему, когда вопрос касается денег, власть расторопна и непоколебима, а когда жизни и здоровья людей, она слаба и нетороплива? Это не только клуб «Хромая лошадь», это и наша страна — хромая лошадь!

Народу пора понять, что такую власть вылечить невозможно, она смертельно больна и заразна, как газовая гангрена, нужна немедленная операция, но не думайте, что придется ампутировать голову, надо всего-то отнять у хромой лошади рудиментарный орган — больной, заразный и вонючий хвост, негодный даже для того, чтобы отгонять мух.

Две недели назад в статье «Власть с приветом или «превед медвед» я написал такие строки, которые просто обязан сейчас повторить: «Люди, стоящие здесь у власти, или делают вид или действительно не понимают, что в России сейчас нет отдельных пожаров, отдельных взрывов, отдельных гидроударов, ДТП и авиакатастроф, и отдельных, навсегда нырнувших подводных лодок, тоже нет. В России есть одна единственная, общая, длящаяся вот уже двадцать четыре года катастрофа, и эта катастрофа — они сами».

На следующий день после трагедии в Перми Д.А. Медведев сказал о лицах, причастных к преступлению: «…ни мозгов, ни совести…»

Здесь я с ним абсолютно согласен, у истинных виновников нет ни того, ни другого.

P.S. По TV прошло сообщение, что в Иркутской области на озере Большой Калей провалились под лед шесть автомобилей и снова погибли люди. Вы спросите: «Что, опять власть виновата?»

А я отвечу: «Да!» Есть элементарные знания, использование которых сохранило бы сотни человеческих жизней ежегодно.

Будучи зампредом Саратовской областной Думы, я много лет подряд требовал от МЧС, чтобы они перед каждым зимним периодом предупреждали по TV водителей об опасной скорости на льду, вызывающей резонанс и разрушение ледового покрова даже большой толщины, но они ни разу, ни единого раза этого не сделали, и если вы спросите почему, то я не найду ответа.

Советские ученые, изучая опыт «Дороги жизни» через Ладогу во время Великой Отечественной войны, обнаружили, что такая смертельная скорость 55 километров в час — это открытие уже оплачено огромным количеством человеческих жизней.

Каждый год на льду гибнет много людей потому, что не имеют элементарной информации, им кажется, что они едут «правильно» — не быстро и не медленно, а это и есть смертельная скорость.

А власть обязана обладать этими знаниями и предупредить, но она бездарна и ей всегда некогда. Она пилит бабло…

www.apn.ru/c...nts22219.htm

Нас было пять человек. Мы отмечали день рождения друга. Сначала сидели в кафе «Длинный нос» на Комсомольском проспекте. Затем поехали в ресторан «Нью-стар». Но он оказался закрыт. Какой-то корпоратив. Мы думали куда пойти, и почему-то решили в «Хромую лошадь».

Вызвали такси. Время – первый час ночи. Приехали к клубу. Оказалось, что там полузакрытая вечеринка, поэтому сначала нас не пустили. Через какое-то время вышел мужчина лет сорока в белой рубашке. Он предложил нам столик в кафе за шесть тысяч рублей. Мы спросили его, входит ли в эту сумму оплата билетов. Оказалось, что нет, не входит. Билеты стоили по пятьсот рублей. Мы решили подумать. Пока мы думали, к нам подошел другой человек, и распорядился чтобы нас всех пропустили. Время около часа ночи. Мы купили билеты и стали заходить в клуб.

Сразу за входом находится небольшое помещение – «предбанник». Там продают билеты. Входная дверь двустворчатая. Но открывалась только одна из створок – достаточно узкая. Дверь из «предбанника» внутрь тоже двустворчатая. И тоже открыта лишь одна половинка. Чтобы пройти крепкому мужчине, пришлось бы повернуться боком. Пройдя в дверь, упираешься в заграждение – что-то вроде барной стойки. Проход между стойкой и стеной тоже очень узкий. Еще уже, чем дверь. В этом месте стоят два охранника. Место настолько узкое, что сразу и не проскочишь. Далее идет помещение – что-то вроде небольшого зала. Справа – раздевалка и небольшой диванчик. Там кто-то сидел. Слева, чуть дальше – вход в основной зал, прямо – метра два от входа – дверь в мужской туалет. Двое или трое моих друзей – точно не помню – прошли в зал. Еще один спорил с охранниками на счет «печати». Он не хотел, чтобы штамп, видимый в ультрафиолетовом излучении ставили ему на запястье. «Печати» ставят гостям для того, чтобы знать, кого пропустить внутрь, если, например, кто-нибудь выйдет подышать воздухом.
Спорил из-за печати он около минуты. Возможно, это нас и спасло. Затем его пропустили. Следом зашел я. Мы встали в очередь в гардероб. В это время в зале началось представление. Я, не успев раздеться, решил посмотреть.

Когда подходил ко входу в зал, увидел пламя на потолке и дым. Одновременно с этим стали трескаться лампочки. В дверь повалил народ, и меня вынесли назад – в зальчик с гардеробом. Из двери в зал повалил густой черный дым. В этот момент кто-то открыл черный ход – выход для персонала ведущий во двор дома, туда, где находятся подъезды. Образовался сквозняк. И сразу вместо дыма вспыхнуло пламя. Оно было настолько мощным, что вырывалось через дверь, ведущую в зал, било прямо по головам людей, толпящихся чтобы выйти. Буквально через две секунды все заполнилось дымом. Я уже ничего не видел. Шел к выходу на ощупь, упираясь в спины тех, кто был впереди. Я был у гардероба. Предстояло пройти узкое место у загородки, и две двери. Видимость, повторяю, была нулевой.
Сначала паники не было. Те, что стояли в «предбаннике» вообще не понимали, что происходит. Паника началась, когда все заполнилось дымом.

Я шел, упираясь в чьи-то спины. Дышать стало очень трудно. Практически невозможно. Сплошной кашель. С трудом прошел еще несколько метров, оказался на улице и стал откашливаться. Я вышел из клуба в числе первых.

Выйти самостоятельно удалось не многим. На беглый взгляд «счастливчиков» было человек шестьдесят. Многие, выходя на улицу, сразу же падали, задыхались.
Последним из тех, кто вышел своим ходом был мой друг. Он был без одежды – в свитере, намотанном на голову. Я думаю, он был последним из тех, кто вышел и не пострадал очень сильно. Но даже он был уже черный от копоти и беспрестанно кашлял.

Двое охранников, стоящих у входа, помогали выбираться тем, кто падал и больше не мог идти. Они-то и вытащили друга, когда он полз по телам упавших.

Ему, в сущности, повезло. На тот момент, когда начался пожар, он был в туалете. Когда понял, что что-то не ладно, дверь уже не открывалась. Ее завалило телами снаружи. Он снял с себя свитер, намочил его водой и подложил под дверь, чтобы в туалет не проникал дым. Сначала он хотел там отсидеться. Но, когда стекла в двери стали лопаться от жара, он понял, что надо выбираться. Для этого пришлось выламывать стекла и верхнею часть двери. Весь перерезанный, он перевалился через дверь. Упал на людей и ничего не видел. Нащупал руками стены и пополз по памяти к выходу. Прямо по людям. Мужской туалет был в гардеробной. В сущности недалеко от выхода. Метрах в шести. Женский находился в зале, в глубине помещения, за сценой. Также он спасся тем, что именно полз, а не шел. У самого пола дыма было немного меньше. Он выполз последним из тех, кто не обгорел. После него из клуба выходили уже сильно обожженные люди.

После того, как я выбрался на улицу, около двадцати минут не было ни пожарных, ни МЧС – вообще никого. На улице темно – фонари не горели.

Первыми подъехали пожарные. Одни выбили окна-бойницы и стали заливать водой внутренние помещения клуба. Другие стали одевать спецкостюмы, баллоны с воздухом. В это время выскочила сильно обгоревшая девушка. – Как лицо? – спрашивает она у меня. А я смотрю на нее и не знаю, что ответить. Кожи практически не было. Ни лица, ни бровей – ничего. Сплошная кровавая маска. Она держала руки впереди себя. А с них клочьями свисала кожа. Она была в сознании, хотя и в шоке. – Мне холодно, холодно – повторяла она. Я накинул на нее свою куртку.

Затем подъехала первая «скорая». Из-за припаркованных машин и пожарных автомобилей ей не удалось подъехать к клубу ближе, чем на пятьдесят метров. Я отвел девушку туда. Там, в «скорой», уже сидели люди. Затем мы с другом нашли мужчину, лежащего в стороне, под деревьями. Пульс у него еще был. Мы взяли его и понесли к «скорым». Но его даже не стали смотреть, хотя в машине было только два человека. Мы уезжаем, сказали медики.

Всего было только две машины «скорой помощи». Они смогли забрать человек шесть-семь. И уехали. Больше «скорых» не было. Во всяком случае, я не видел. Пожарные к тому времени вытащили на улицу уже довольно много людей. Их, полуодетых, просто складывали на холодный асфальт. Ими никто не занимался. Вроде бы надо помочь – и «скорых» нет. Случайные проезжающие, а также те, кто был, но не пострадал в клубе, развозили людей по больницам на своих автомобилях. Подъезжали шикарные мерседесы, никто не боялся испачкать салон – грузите, отвезем – предлагали водители.

Видел ситуацию – один пожарный зашел в клуб – и сразу вышел. Ему достался баллон, не заправленный воздухом. И это в то время, когда счет шел на секунды. Ни пожарные, ни МЧС не оказались готовы к такой ситуации. Еще одному пожарнику при выходе из клуба стало плохо – не хватило воздуха в баллоне, хотя он находился в клубе не более пяти минут. Плотность дыма была такой, что фонари пожарных не светили дальше одного метра.

Затем, вслед за пожарными подъехали милиционеры. Мы, сами пострадавшие, пытались как-то помогать тем, кто пострадал сильней, а милиционеры просто стояли и смотрели. Еще и спрашивали – что случилось? Хотя бы сняли свои бушлаты и шапки и отдали обожженным людям, замерзающим на морозе. Нет. Начать развозить в своих автомобилях пострадавших в больницы им тоже в головы не пришло. Стояли и смотрели, как люди замерзают, лежа на снегу. Милиционеров было довольно много. Кстати, мои друзья отдали замерзающим даже футболки.

Люди лежали на земле порядка полутора часов. Уж точно, не меньше часа. Может быть, многие и умерли из-за этого. От переохлаждения. На улице было минус 16. Это были самые сильные впечатления – люди, в течение часа без всякой помощи лежащие на снегу.

Газета "Пермские соседи"