Я, наверное, всё же за возвращение смертной казни. Когда узнал, что маленький Артём Улугбашев, сбитый 13 марта на улице Аскизской в Абакане, умер, мне стало жутко. Не по себе как-то. Представил, как крошечный малыш лежит один в бинтах в реанимации, ему больно, родители рядом кричат, чтоб он жил, но маленькое сердце не выдерживает ран…
Первая мысль была – на месте отца Артёма, я бы пошёл и просто убил того водителя, кто оборвал жизнь моего сына. Пусть потом судят. Но только так будет справедливо. Не законно, но справедливо! Сейчас настроение у меня такое же, но сквозь строки всех этих страшных новостей про смерть ребёнка всё чаще стал проступать вопрос: а что дальше? Что это изменит?
Сейчас максимальное наказание за ДТП с летальным исходом, совершенное пьяным водителем – 7 лет. Мало. По сути, это убийство. Юристы квалифицируют его, как не умышленное, но раз сейчас 5 лет дают за воровство леса, можно ведь и сравнить адекватность наказания за кражу дров и смерть ребёнка. И абаканские мамы сто раз правы, когда начинают требовать от Президента ужесточить наказание для убийц-водителей.
Года два назад в Государственной Думе этот вопрос, правда, уже обсуждался. Депутаты им озаботились после катастрофы на Минской улице в Москве, когда пьяный водитель снес автобусную остановку и лишил жизни сразу семь человек, в т.ч. нескольких детдомовских детей-инвалидов. Ужесточить ответственность для пьяных водителей тогда призывал и премьер Дмитрий Медведев. Помните его на черном джипе, и предложение штрафовать всех водил с запахом на 500 000 рублей? С тех пор смертность на дорогах в России точно не уменьшилась.
Не знаю точно, сколько лет тюрьмы нужно дать за смерть Артёма Улугбашева. 10 лет или 15. Но одно знаю твердо – одним ужесточением наказания мы ничего не решим. И даже пожизненный срок и смерть через повешение вряд ли защитят наших детей на дорогах. Преступник, зная о такой участи, добровольно в полицию точно не явится, а как мера профилактики, смертная казнь (даже в свою бытность в УК РФ) на уровне преступности почти и не сказывалась.
В этот раз, я думаю, законодатели всё же прислушаются к народу. И, наверное, даже не потому, что сами убеждены в чрезмерной гуманности законодательства, а просто из-за страха перед самосудной местью.
А что дальше? Что изменит бесконечное ужесточение наказания после каждой трагедии? Станет ли эта вынужденная мера, порожденная от бессилия власти, нашей единственной панацеей от криминальных бед. Да, нетрезвых водителей надо карать сильнее. Будем приравнивать их к убийцам. А педофилов? Наверное, тоже. А детских насильников? Их вообще, за что выпускать на свободу? А других убийц, как сейчас сильнее наказывать, если их даже пожизненный срок не останавливает?
Да, сейчас я, наверное, за возвращение смертной казни. Но хотел бы всё равно чётко знать: а что ещё наша власть может или собирается сделать для сокращения той же детской смертности на дорогах? Ведь никто же не станет отрицать, что пьянство и наркомания имеют глубоко социальные корни, а высокая аварийность в России – не в последнюю очередь из-за «убитых» дорог и неосвещенных пешеходных переходов.
Может всё же стоит посмотреть на смерть Артёма Улугбашева глубже? Например, одновременно с ужесточением наказания для убийц-водителей, можно заняться расширением проезжей части дорог (по данным экспертов, такие меры позволят снизить аварийность на федеральных трассах более чем на 90 процентов, и избежать аварий с выездом на встречную полосу). Самые опасные улицы в городах можно оборудовать пешеходными светофорами (так в Европе аварии с участием пешеходов снизились почти на 70 процентов). Почему бы не ввести ответственность автошкол за низкий процент курсантов, сдавших экзамены с первого раза? Почему бы не вернуть требования к квалификации водителей такси?..
Таких вопросов можно насчитать не один десяток. Возможно, все они требуют дополнительного финансирования. Но неужели всё это стоит дороже жизни десятков тысяч людей, которые ежегодно гибнут на российских дорогах?
Первая мысль была – на месте отца Артёма, я бы пошёл и просто убил того водителя, кто оборвал жизнь моего сына. Пусть потом судят. Но только так будет справедливо. Не законно, но справедливо! Сейчас настроение у меня такое же, но сквозь строки всех этих страшных новостей про смерть ребёнка всё чаще стал проступать вопрос: а что дальше? Что это изменит?
Сейчас максимальное наказание за ДТП с летальным исходом, совершенное пьяным водителем – 7 лет. Мало. По сути, это убийство. Юристы квалифицируют его, как не умышленное, но раз сейчас 5 лет дают за воровство леса, можно ведь и сравнить адекватность наказания за кражу дров и смерть ребёнка. И абаканские мамы сто раз правы, когда начинают требовать от Президента ужесточить наказание для убийц-водителей.
Года два назад в Государственной Думе этот вопрос, правда, уже обсуждался. Депутаты им озаботились после катастрофы на Минской улице в Москве, когда пьяный водитель снес автобусную остановку и лишил жизни сразу семь человек, в т.ч. нескольких детдомовских детей-инвалидов. Ужесточить ответственность для пьяных водителей тогда призывал и премьер Дмитрий Медведев. Помните его на черном джипе, и предложение штрафовать всех водил с запахом на 500 000 рублей? С тех пор смертность на дорогах в России точно не уменьшилась.
Не знаю точно, сколько лет тюрьмы нужно дать за смерть Артёма Улугбашева. 10 лет или 15. Но одно знаю твердо – одним ужесточением наказания мы ничего не решим. И даже пожизненный срок и смерть через повешение вряд ли защитят наших детей на дорогах. Преступник, зная о такой участи, добровольно в полицию точно не явится, а как мера профилактики, смертная казнь (даже в свою бытность в УК РФ) на уровне преступности почти и не сказывалась.
В этот раз, я думаю, законодатели всё же прислушаются к народу. И, наверное, даже не потому, что сами убеждены в чрезмерной гуманности законодательства, а просто из-за страха перед самосудной местью.
А что дальше? Что изменит бесконечное ужесточение наказания после каждой трагедии? Станет ли эта вынужденная мера, порожденная от бессилия власти, нашей единственной панацеей от криминальных бед. Да, нетрезвых водителей надо карать сильнее. Будем приравнивать их к убийцам. А педофилов? Наверное, тоже. А детских насильников? Их вообще, за что выпускать на свободу? А других убийц, как сейчас сильнее наказывать, если их даже пожизненный срок не останавливает?
Да, сейчас я, наверное, за возвращение смертной казни. Но хотел бы всё равно чётко знать: а что ещё наша власть может или собирается сделать для сокращения той же детской смертности на дорогах? Ведь никто же не станет отрицать, что пьянство и наркомания имеют глубоко социальные корни, а высокая аварийность в России – не в последнюю очередь из-за «убитых» дорог и неосвещенных пешеходных переходов.
Может всё же стоит посмотреть на смерть Артёма Улугбашева глубже? Например, одновременно с ужесточением наказания для убийц-водителей, можно заняться расширением проезжей части дорог (по данным экспертов, такие меры позволят снизить аварийность на федеральных трассах более чем на 90 процентов, и избежать аварий с выездом на встречную полосу). Самые опасные улицы в городах можно оборудовать пешеходными светофорами (так в Европе аварии с участием пешеходов снизились почти на 70 процентов). Почему бы не ввести ответственность автошкол за низкий процент курсантов, сдавших экзамены с первого раза? Почему бы не вернуть требования к квалификации водителей такси?..
Таких вопросов можно насчитать не один десяток. Возможно, все они требуют дополнительного финансирования. Но неужели всё это стоит дороже жизни десятков тысяч людей, которые ежегодно гибнут на российских дорогах?