Алексей Березин
О глазах, пальчиках и счастье
Не смешное про любовь
Все знают, что такое любовь, объяснять не надо?
Я раньше думал, что тоже знаю, потому что со стороны все выглядит просто, как удав. Девочке нравится мальчик, мальчику нравится девочка, возникает взаимность и прогулки за ручку, он называет ее «зайка», она его — «котик». Если судить по кинематографу, это и есть то самое чувство, хотя мне кажется, в кино к этому вопросу подходят несколько упрощенно.
Я встретил ее два года, восемь месяцев и девятнадцать дней назад. И пять часов. Мы договорились о встрече на набережной, у ларька с мороженым, и я добросовестно пришел к ларьку в назначенный час. К другому ларьку. Их там два, если кому-то интересно.
Так что я мог бы навсегда остаться в ее памяти идиотом, неспособным найти нужный ларек с мороженым, если бы она не попала в пробку в паре остановок от набережной. Она пошла навстречу мне, я пошел навстречу ей, мы встретились, подержались за ручки и съели по мороженому.
В художественных фильмах, если подержаться за руки, это залог долгой и счастливой совместной жизни, но в реальном мире это иногда не работает. Не знаю, почему. Это странно, но взаимность не возникает только оттого, что двое подержались за руки. Случается так, что парень говорит:
— У тебя такие красивые глаза! Такие тонкие пальчики!
А девушка отвечает:
— Знаешь, мы не сможем быть вместе.
Я видел кино про такую же ситуацию, я знаю, как должна развиваться эта история. Девушка находит себе другого, парень тоже встречается с какой-то стервой на шпильках, оба старательно делают вид, что вот-вот станут счастливы. Потом они случайно встречаются и понимают, что не могут жить друг без друга. И женятся.
А в жизни девушка просто говорит:
— Мы ведь можем остаться друзьями?
И это вовсе не проблема, что она не хочет быть со мной. Миллионы женщин не хотят со мною быть, я давно смирился с этим фактом.
Проблема в том, что я не хочу быть ни с кем, кроме нее.
Вот уже два года, восемь месяцев, девятнадцать дней и шесть часов я не хочу быть ни с кем другим.
Я пробовал — у меня не получается. Начать отношения с другой девушкой очень легко, но ведь рано или поздно наступит момент, когда она спросит:
— Ты меня любишь?
И придется соврать, что да, очень люблю.
А потом она спросит, что я чувствую к той, у которой красивые глаза и тонкие пальцы, и нужно будет снова врать, что давно о ней забыл.
И так врать придется всю жизнь. Может, кого-то это и устраивает, не знаю. Меня — нет.
Старый мудрый Хайям давно высказался по этому поводу, он считал, лучше быть одному, чем вместе с кем попало, и мне нечего к этому добавить.
Она сегодня спросила меня, что такое, по-моему, счастье.
Вопрос простой, как удав.
И я не смог на него сразу ответить. Потому что счастье — это внутреннее состояние, оно живет где-то там, между ребер, в сердце, а в голове о нем не имеют ни малейшего понятия. Не так-то просто его выразить, оно будет вертеться на языке, и кажется — вот сейчас, сейчас поймаю нужные слова!.. Но их нет.
Потом уже нашел. Это и правда выглядит очень просто.
Счастье — это любить другого больше, чем себя. Это — желать другому счастья больше, чем себе. Отдать все, и не попросить себе ничего. Счастье — это любить по-настоящему.
Это не делает меня счастливым, но я и не просил счастья для себя. Я хочу, чтобы она была счастлива. Мое счастье — в ее счастье.
Глупо? В голове сказали так же. Между ребер не соглашаются, там есть свое мнение, всему организму приходится к нему прислушиваться. Если не прислушиваться, там угрожают отключить кровь. Ненавижу этот шантаж.
И это трудно и больно, но все-таки это счастье, потому что в моей жизни такая любовь есть. Миллионы людей прожили жизни, ни разу ее не почувствовав в своем сердце, я завидую им, и мне их очень жаль.
Скоро она выйдет замуж. Она сказала мне сегодня.
Так что я остаюсь совсем один со своим шантажистом между ребер, придется искать с ним общий язык. Будет непросто, но я верю, там, между ребер, хотят мне добра. Вероятно, это стокгольмский синдром.
В конце концов, все хорошее, что было за эти два года, восемь месяцев, девятнадцать дней и семь часов, никуда не исчезло. Я помню все эти моменты счастья. Я могу пережить их снова и снова в своем сердце.
Снова пройти с ней по набережной, держась за руки, есть с ней мороженое и влюбляться в ее глаза.
Написать для нее стихи.
Проводить ее вечером с прогулки и вернуться домой пешком, за пять километров, не переставая петь сердцем.
Это значит любить. Все просто.
Если у вас этого не было, я вам безумно завидую. И мне вас очень жаль.
О глазах, пальчиках и счастье
Не смешное про любовь
Все знают, что такое любовь, объяснять не надо?
Я раньше думал, что тоже знаю, потому что со стороны все выглядит просто, как удав. Девочке нравится мальчик, мальчику нравится девочка, возникает взаимность и прогулки за ручку, он называет ее «зайка», она его — «котик». Если судить по кинематографу, это и есть то самое чувство, хотя мне кажется, в кино к этому вопросу подходят несколько упрощенно.
Я встретил ее два года, восемь месяцев и девятнадцать дней назад. И пять часов. Мы договорились о встрече на набережной, у ларька с мороженым, и я добросовестно пришел к ларьку в назначенный час. К другому ларьку. Их там два, если кому-то интересно.
Так что я мог бы навсегда остаться в ее памяти идиотом, неспособным найти нужный ларек с мороженым, если бы она не попала в пробку в паре остановок от набережной. Она пошла навстречу мне, я пошел навстречу ей, мы встретились, подержались за ручки и съели по мороженому.
В художественных фильмах, если подержаться за руки, это залог долгой и счастливой совместной жизни, но в реальном мире это иногда не работает. Не знаю, почему. Это странно, но взаимность не возникает только оттого, что двое подержались за руки. Случается так, что парень говорит:
— У тебя такие красивые глаза! Такие тонкие пальчики!
А девушка отвечает:
— Знаешь, мы не сможем быть вместе.
Я видел кино про такую же ситуацию, я знаю, как должна развиваться эта история. Девушка находит себе другого, парень тоже встречается с какой-то стервой на шпильках, оба старательно делают вид, что вот-вот станут счастливы. Потом они случайно встречаются и понимают, что не могут жить друг без друга. И женятся.
А в жизни девушка просто говорит:
— Мы ведь можем остаться друзьями?
И это вовсе не проблема, что она не хочет быть со мной. Миллионы женщин не хотят со мною быть, я давно смирился с этим фактом.
Проблема в том, что я не хочу быть ни с кем, кроме нее.
Вот уже два года, восемь месяцев, девятнадцать дней и шесть часов я не хочу быть ни с кем другим.
Я пробовал — у меня не получается. Начать отношения с другой девушкой очень легко, но ведь рано или поздно наступит момент, когда она спросит:
— Ты меня любишь?
И придется соврать, что да, очень люблю.
А потом она спросит, что я чувствую к той, у которой красивые глаза и тонкие пальцы, и нужно будет снова врать, что давно о ней забыл.
И так врать придется всю жизнь. Может, кого-то это и устраивает, не знаю. Меня — нет.
Старый мудрый Хайям давно высказался по этому поводу, он считал, лучше быть одному, чем вместе с кем попало, и мне нечего к этому добавить.
Она сегодня спросила меня, что такое, по-моему, счастье.
Вопрос простой, как удав.
И я не смог на него сразу ответить. Потому что счастье — это внутреннее состояние, оно живет где-то там, между ребер, в сердце, а в голове о нем не имеют ни малейшего понятия. Не так-то просто его выразить, оно будет вертеться на языке, и кажется — вот сейчас, сейчас поймаю нужные слова!.. Но их нет.
Потом уже нашел. Это и правда выглядит очень просто.
Счастье — это любить другого больше, чем себя. Это — желать другому счастья больше, чем себе. Отдать все, и не попросить себе ничего. Счастье — это любить по-настоящему.
Это не делает меня счастливым, но я и не просил счастья для себя. Я хочу, чтобы она была счастлива. Мое счастье — в ее счастье.
Глупо? В голове сказали так же. Между ребер не соглашаются, там есть свое мнение, всему организму приходится к нему прислушиваться. Если не прислушиваться, там угрожают отключить кровь. Ненавижу этот шантаж.
И это трудно и больно, но все-таки это счастье, потому что в моей жизни такая любовь есть. Миллионы людей прожили жизни, ни разу ее не почувствовав в своем сердце, я завидую им, и мне их очень жаль.
Скоро она выйдет замуж. Она сказала мне сегодня.
Так что я остаюсь совсем один со своим шантажистом между ребер, придется искать с ним общий язык. Будет непросто, но я верю, там, между ребер, хотят мне добра. Вероятно, это стокгольмский синдром.
В конце концов, все хорошее, что было за эти два года, восемь месяцев, девятнадцать дней и семь часов, никуда не исчезло. Я помню все эти моменты счастья. Я могу пережить их снова и снова в своем сердце.
Снова пройти с ней по набережной, держась за руки, есть с ней мороженое и влюбляться в ее глаза.
Написать для нее стихи.
Проводить ее вечером с прогулки и вернуться домой пешком, за пять километров, не переставая петь сердцем.
Это значит любить. Все просто.
Если у вас этого не было, я вам безумно завидую. И мне вас очень жаль.
