– Первый и важнейший – не думайте, что у вас есть куча времени. Оно летит очень быстро. Убеждён, что всё должно быть готово – не только четыре стадиона, а вообще всё, причём за год, к Кубку конфедераций. Потому что здесь царил такой аврал, стадионы и многое другое доделывалось в настолько пожарном порядке, что сразу в ряде городов существовал большой риск, что чемпионат мира вообще там не смогут принять. В конце концов со всем справились, но такие вещи повторять нельзя.
Должен сказать, что мои коллеги, которые ездили на зимнюю Олимпиаду в Сочи, вернулись очень воодушевлёнными. И знаете, что на них произвело особое впечатление? Волонтёры, их отношение к гостям и обученность. Это одна из главных причин, почему Олимпиада в итоге вызвала у достаточно жёсткой английской прессы позитив. Поэтому есть предпосылки полагать, что всё будет организовано на должном уровне и на ЧМ-2018. Те же волонтёры никуда до той поры не денутся.
Из моих визитов в Россию я также прихожу к выводу, что по уровню сервиса и многих других вещей вашу страну не стоит сравнивать с Бразилией. По-английски говорит всё больше и больше молодых людей, его, видимо, неплохо преподают в школах. И к чемпионату мира людей, которые на нём говорят, будет больше, чем сейчас.
Рэднедж прав: незнание языков – первое и главное из того, что нам не стоит брать с бразильцев пример. А вот радушие и желание помочь страждущему – то, что стоит обязательно. В один из первых дней, оказавшись в огромном торговом центре близ «Арены Коринтианс», я вознамерился найти обменный пункт. Было часов девять вечера, и оптимизма на сей счёт имелось немного.
Когда я обратился с этим вопросом в одно из немногих открытых на тот момент банковских отделений, англоязычных людей там не оказалось – как, собственно, почти везде в Бразилии. О чём речь, в банке поняли, на месте помочь мне не смогли – и указали куда-то в далёкую неопределённость. Зато из числа клиентов тут же отделился человек, выразивший готовность меня прямо до обменника сопроводить. При этом тоже по-английски не говоря.
Признаться, я насторожился – поскольку все мы были наслышаны о бразильских грабителях. Вдруг почуял добычу – и если даже не рискнёт что-либо предпринимать сам, то «стукнет» кому следует и они встретят незадачливого журналиста в темноте, на пути от торгового центра к машине? А поживиться там было чем – менять собирался тысячу долларов.
Поэтому, чуток поразмыслив, я сделал вид, что собеседника в его желании не понял – и, не дождавшись его, вышел из отделения и, казалось, оторвался от «преследования». Так, представьте, он нагнал меня на эскалаторе и действительно довёл до открытого обменного пункта, после чего, улыбнувшись, испарился! Стыдно стало за недоверие к людям – не передать. Ведь внешне человек подозрений не вызывал. Но вот что значит стереотипы, чтоб их бес попутал!..
Были и другие примеры, какие десятками вам приведёт любой из тех, кто за этот месяц побывал в Бразилии. Я уже рассказывал в одном из своих первых текстов с ЧМ-2014 о том, как потряс меня Габриэль – портье отеля между Сан-Паулу и Иту, в котором бригада «Чемпионата» поначалу остановилась. Понимая, сколько у нас может быть текущих бытовых проблем, он наутро после ночного заезда разбудил нас в 8.30 утра, сообщил, что в ближайшие минуты вместо него на пост заступит девушка, не говорящая по-английски, и предложил задать ему все интересующие нас вопросы. И самое поразительное – вне своего рабочего времени сам вызвался отвезти нас в близлежащий торговый центр, чтобы мы сняли в банкомате деньги, купили местные телефонные сим-карты, переходники к бразильским розеткам и т.д.! С этой минуты я полюбил бразильцев раз и навсегда – притом что Бразилия по своему жизненному устройству страна весьма непростая и противоречивая. И все дальнейшие события те первые впечатления только подтвердили.
Очень хотелось бы, чтобы так же – и не из-под палки, а из желания помочь людям, которые в этом нуждаются, – вели себя в 2018 году и наши соотечественники. И чтобы они так же много и от души улыбались, как бразильцы, а не воспринимали всё происходящее вокруг как сплошную головную боль. И чтобы ходили весь чемпионат по улицам и площадям наших городов в красных (надеюсь, к тому времени уже не бордовых) футболках сборной России, и чтобы даже её неудача на каком-то этапе их число не сократила. И чтобы она, эта самая неудача, не вызвала массовой агрессии – так же, как это удивительным образом произошло в Бразилии после 1:7, когда случились лишь отдельные небольшие инциденты.
Ну и стадионы – прав Рэднедж – нельзя строить настолько впритык, как в Бразилии, где в недра «Арены Коринтианс» нельзя было без опаски войти ещё дня за три (!) до матча открытия. И не будет тогда регулярных известий о гибели рабочих на стройке арены, что бьёт по имиджу страны.
«Всё делается медленно. Люди работают, они очень приятны, но… медленно. А ещё даже в официальных медиаотелях ФИФА работники не говорят по-английски! Но кроме этих мелочей, всё в порядке». Это уже Авраам Грант, который был в Бразилии не тренером, а телекомментатором израильского канала.
Что же делать с языками – хотя бы у людей, работающих на ЧМ? Мы ведь далеко не Голландия или Швеция, где по-английски говорят все. Но положительный опыт у нас тут есть – упомянутые Рэднеджем Олимпиада в Сочи и блестящая работа там тысяч волонтёров. Кстати, это напрямую касается и предыдущей темы: от них исходило потрясающее тепло, а не только профессиональная обученность. Как это удалось – учитывая, что в России до Игр-2014 фактически не было культуры волонтёрства? Почитайте вот это интервью с человеком, занимавшимся подготовкой волонтёров, — поймёте. Очень хорошо и важно, что волонтёрское наследие Сочи не будет разбазарено и многие из этих людей поступят и в распоряжение оргкомитета ЧМ-2018.
Вопрос в том, что по несколько адаптированным под чемпионат мира лекалам эта работа должна пройти в иных масштабах – всё-таки турнир пройдёт не в одном, а в 12 (если ФИФА решит урезать число городов, то в 10) городах. И начинать эту работу, как и любую другую, нужно уже сейчас. Прав Рэднедж: «Не думайте, что у вас есть куча времени».
Одно из отличий чемпионата мира от Олимпиады заключается в том, что английским здесь не обойдёшься. Шесть-семь стран-участниц ЧМ говорят по-испански, четыре-пять – по-французски, две – по-португальски…
До России, несомненно, доберутся тысячи немцев (они, правда, в основном по-английски «спикают») и итальянцев (а вот они ни на каком, кроме родного, не говорят). Так что работы тут предстоит – ой-ой-ой.
В том числе и туристической. Мы же хотим, чтобы люди ездили не только по маршруту отель – стадион, правда? А для этого и указатели на латинице нужны, и надписи в метро. Или вот, допустим, на днях прокатился я по чудесному маршруту через весь центр Москвы на теплоходе по Москве-реке. Всё хорошо – но к чемпионату мира дополнить бы его аудиосистемой с наушниками и комментариями на русском, английском, испанском и французском о каждом месте, которое в данный момент проезжаем. Как есть это на Сене или Темзе. И это я говорю об и так ориентированной на туризм Москве – сколько же тогда предстоит сделать в Саранске или Самаре!
В Манаусе вот организовывались разноязычные экскурсии на Амазонку, в Куябе – на Пантанал. Бери пример, Россия!
Бразилия – расово чрезвычайно толерантная страна. Почему – понятно: белая и чёрная расы тотально перемешаны, едва ли не большую часть населения составляют мулаты. То есть там к расовой терпимости пришли естественным путём, и я слышал только одну историю, которая заставила в ней усомниться. Российский болельщик из Нового Орлеана рассказал нам о своём разговоре с выходцем из Африки, приехавшим жить в Куритибу. Тот жаловался ему на жёсткую, хотя официально и не декларируемую расовую дискриминацию на юге Бразилии, где большинство населения составляют белые – и им все карты в руки. Так это в действительности или нет, сказать сложно, но во всех остальных регионах страны слышать ни о чём таком не приходилось.
Что у нас происходит на стадионах на почве расизма, лишний раз рассказывать не буду. Можно сколько угодно заявлять, что унтер-офицерская вдова сама себя высекла, читай, инцидента с уханьем в адрес Яя Туре не было, и ЦСКА наказали не по делу – но умные люди-то понимают, что это не так. Да и Евгений Гинер в конце концов признал, что кара была справедливой: «Если болельщики улюлюкают и нас наказывают, то мы молчим, потому что виноваты».br/>
Поэтому, увы, можно понять логику патриарха английской журналистики 83-летнего Брайана Глэнвилла, в нашей майской беседе заявившего: «Мне не вполне понятно, как Россия при тех проблемах с расизмом, которые есть в вашем футболе, получила ЧМ-2018. Вам, конечно, виднее, но всё, что я видел, слышал и читал об этой проблеме, говорит о том, что ситуация плоха, и за четыре оставшихся года её не решить. Взять хотя бы случай, когда фанаты «Локомотива» после перехода Одемвингие в «Вест Бромвич» вывесили баннер с бананом и надписью: «Спасибо, «Вест Бром». И никто, насколько мне известно, не понёс за это ответственность. Или как Дик Адвокат после того, как покинул «Зенит», признался, что не имел возможности покупать туда чернокожих футболистов. И такие истории происходят регулярно. По моему убеждению, страна, общество которой находится в таком рудиментарном состоянии, не может проводить чемпионат мира».
Не просто нужно – жизненно необходимо за оставшиеся четыре года, несмотря на скепсис Глэнвилла на этот счёт, изменить имидж России. И тут мне видится ключевой роль телевидения. Как федеральные каналы умеют создать пропагандистскую завесу чего бы то ни было, мы уже убеждались не раз. Как-то раз по этому поводу грубо, но честно высказался Владимир Познер: мол, если каждый день в одно и то же время показывать по телевизору лошадиный зад, то его очень быстро начнут узнавать.
Здесь задача куда более благородная. Если четыре года разными способами, будь то сюжеты, телефильмы, да что угодно, неустанно вдалбливать населению элементарные постулаты о расовой и национальной терпимости – результат мы увидим обязательно. Если в школах с младших классов появится предмет – или хотя бы раздел предмета, – связанный с толерантностью к людям с другим цветом кожи или разрезом глаз, — то же самое.
И ведь это у нас было — в Советском Союзе! Помню, как классе в третьем (!) каждому из моих одноклассников распределили по республике СССР, о которых мы должны были знать всё и периодически рассказывать – мне, например, досталась Киргизия. Так в детях с крохотного возраста воспитывался, как тогда выражались, дух интернационализма. Сейчас не грех вспомнить о том опыте. Понятно, что те беды, которые существуют в связи с этим в России, — во многом результат социальных проблем. Но и отсутствия просвещения – тоже.
Со сколькими болельщиками, будь то аргентинцы, колумбийцы, чилийцы и т.д., ни общался в Бразилии – все, едва услышав, что я из России, восклицали: «О, мы обязательно к вам приедем в 2018-м!» Очень хочется, чтобы мы не обидели этих ни в чём не повинных людей, которые сейчас настроены к России очень благожелательно.
Кстати, сколько мы наслушались страшилок о грабежах и вообще беспределе по части личной безопасности в Бразилии – ни с кем из знакомых, знакомых знакомых и т.д. не произошло ничего. Может, оттого, что, будучи предупреждёнными, а значит, вооружёнными, не шастали чёрт знает куда. Но не в меньшей степени – потому что эта самая безопасность в Бразилии-2014 была обеспечена достойно и профессионально. В местах скопления туристов полиции было море, и вела она себя хоть и доброжелательно, но очень зорко.
В местах скопления туристов полиции было море, и вела она себя хоть и доброжелательно, но очень зорко
Между прочим, исключительная вежливость правоохранительных органов сильно удивила нас и в Сочи. Так бы и в 2018-м! Чтобы люди в форме не выхватывали у тебя фотокамеру или мобильник, когда ты хочешь их сфотографировать, а позировали и охотно присоединялись к твоему «селфи». А в идеале – чтобы многие из них могли что-то подсказать тебе хотя бы по-английски.
У России есть ряд заведомых преимуществ над Бразилией (а ряд заведомых недостатков вроде климата будет снивелирован временем года). У нас нет фавел, поражающих своим убожеством. Как бы бедно ни жили наши сограждане во многих периферийных городах и как бы велик у нас ни был разрыв между богатыми и бедными, такого, как в Бразилии, поверьте мне, вы никогда не увидите. Грязи, мусора, бомжей у подножия главных исторических памятников – всего этого «добра» у нас, поверьте, в десятки раз меньше. И нет необходимости обносить едва ли не каждую гостиницу, находящуюся рядом с трассой, забором с колючей проволокой. А уж зная умение наших верхов строить на время крупных международных событий потёмкинские деревни, в 2018-м этого не будет вовсе. Как на Олимпиаде-1980, когда все неблагополучные элементы вывезли за 101-й километр.
Как бы бедно ни жили наши сограждане во многих периферийных городах – такого, как в Бразилии, поверьте мне, вы никогда не увидите
Не будет – в силу авторитарного (а не демократического, как в Бразилии) устройства нашего нынешнего государства – и жёстких акций протеста против чемпионата мира, высасывающего средства из бюджета. Речь в данном случае не о том, хорошо это или плохо. А о том, что вопрос обеспечения безопасности, особенно на бытовом уровне, в России-2018 будет стоять менее остро, чем в Бразилии-2014. И если сейчас с ним удалось справиться, то через четыре года – получится тем более.
Ещё один важный отрывок из нашего разговора с Киром Рэднеджем:
— Что в Бразилии не понравилось – большие проблемы с транспортом и гостиницами. Цены и на внутренние перелёты, и на отели непомерно высоки. А это очень важно, поскольку тема всегда активно обсуждается и имеет прямое отношение к комфорту, который испытывает масса людей из всех стран, приезжающие на чемпионат мира. Один журналист из тех, что много путешествует и обладает большим опытом по этой части, сказал: «Я вынужден платить цену четырёхзвёздного отеля за двухзвёздный, причем уровня двух звёзд Болгарии».
– В Бразилии в принципе не существует сети железных дорог. В России же переезды на поездах, как и на автобусах, будут бесплатными и для журналистов, и для болельщиков, у которых на руках есть билет на игру в этот день.
– Да, знаю, и это очень большое преимущество. Такая идея действительно заставит болельщиков достаточно много передвигаться по стране и откроет для них многие неизвестные ранее уголки. В чём России надо догонять Бразилию – у той давняя репутация футбольной земли, а вы ею сейчас, надо признать, не обладаете.
До кучи процитирую ещё одного англичанина, известнейшего обозревателя и писателя Джонатана Уилсона. Правда, не про Бразилию, а про Евро-2012 в Польше и Украине:
«В основном я находился в Польше. Стадионы великолепны, к условиям для зрителей и журналистов претензий быть не может. Проблемой является инфраструктура стран в целом. Даже в Польше явно недостаточно отелей, что автоматически взвинчивало цены на проживание. Я слышал массу историй о том, как люди приезжали в отели, будучи готовыми платить по заранее оговоренной цене, и слышали: «Нет-нет, ситуация изменилась, на время Евро у нас особые цены». И куда деваться: если не заплатишь, то останешься без жилья!
Не припомню другого турнира, когда журналисты в массовом порядке вынуждены были спать на полу в номерах у своих коллег. В Гданьске я разместил у себя сразу двоих: либо отелей не было вообще, либо они были несуразно дорогие. Проблему можно было бы решить с помощью скоростных поездов — расстояния здесь хоть и немалые, но не гигантские. Увы, поезда в Польше — отстой! Два с половиной часа от Варшавы до Познани — это ещё куда ни шло. Но пять с половиной до Гданьска, расположенного в 350 км, — за гранью.
Многие стремились посетить как можно больше матчей, и это нормально. Хорошо болельщику: взял пару банок пива, сел в вагон — и расслабляешься. Журналистам хуже: надо работать, а время уходит на долгие переезды. Проблема, с которой все столкнулись как два года назад, так и на этот раз, скоро возникнет вновь — в Бразилии-2014 и России-2018. И это действительно проблема: большой турнир перестаёт быть единым фестивалем футбола. Помню, в 2000-м я был на Кубке Азии в Ливане и успел побывать на всех матчах — по той простой причине, что дорога между стадионами занимала максимум два часа!»
Эти два отрывка из бесед высветили целый пласт важнейших для нас моментов.
С одной стороны, у нас перед Бразилией есть несомненное преимущество – железные дороги. Особенно в связи с тем, что для болельщиков, у которых на руках будут билеты на матчи, междугородние проезды по России станут бесплатными – такова была одна из главных «фишек» заявки нашей страны на проведение ЧМ-2018.
Отсутствие железных дорог в Бразилии на ЧМ сократило количество опций для путешествий между городами. Оставались только самолёты, автобусы и арендованные автомобили. Но вторым и третьим способами, с учётом огромной территории страны, можно было воспользоваться лишь в ограниченных объёмах. Даже между близлежащими городами проведения ЧМ-2014 – например, Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро или Сан-Паулу и Куритибой – было по шесть-семь часов езды на машине. На автобусе — ещё больше. На такое пойдёт не каждый, а в большинство городов, дистанция между которыми измерялась в тысячу и больше километров, на машине и вовсе добраться было невозможно. Когда чилийцы рассказали мне, что из Белу-Оризонти, где их команда по пенальти проиграла Бразилии, до водопадов Игуасу добирались четыре дня (!) – я открыл рот от изумления. Но такие герои, согласитесь, исключение.
Большинство, понятное дело, предпочитало летать. Четыре бразильские авиакомпании – TAM, Gol, Azul и Avianca – прекрасно это понимали и выкрутили туристам руки грабительскими ценами. А куда деваться? В результате из Сан-Паулу в Рио и обратно (дорога в один конец составляла чуть менее часа) я вынужден был слетать за 400 долларов, а из Сан-Паулу в Куябу – под 600. Кому-то везло ещё меньше.
Четыре бразильские авиакомпании – TAM, Gol, Azul и Avianca – выкрутили туристам руки грабительскими ценами
Возможно, правительству России к 2018 году следовало бы законодательно ограничить аппетиты авиакомпаний. Равно как и владельцев отелей, о чём вы применительно к Бразилии, Польше и Украине могли прочитать выше у Рэднеджа и Уилсона. А то ведь с количеством отелей у нас пока проблемы, туристических городов в стране – раз, два и обчёлся. Опозориться и вызвать непотребные ругательства на всех языках мира – раз плюнуть. И опасность такого развития событий в нашем случае весьма велика.
Что касается железных дорог, то планы по распространению системы «Сапсанов», например, на всё Поволжье (а желательно – и в Ростов, и в Сочи) следует воплотить во что бы то ни стало. Потому что ехать сутки из Москвы до того же Волгограда – никуда не годится. Помню, как замечательно людям болелось, а журналистам работалось в Германии, где максимальный железнодорожный путь, от Берлина до Мюнхена, составлял около семи часов. Охватить за счёт такой скорости, да ещё и совмещённой с комфортом, можно было кучу городов и матчей. Кстати, журналистам (как и на Евро-2008 в Австрии и Швейцарии) было дозволено бесплатно перемещаться в вагонах первого класса – с розетками и всем необходимым. В Бразилии о каких-либо привилегиях представителям СМИ приходилось только мечтать.
Вообще, более тяжёлого по логистике турнира, чем в Бразилии, мне не доводилось переживать никогда. Шесть тысяч километров только на машине тому порукой. А ведь это был для меня уже пятый чемпионат мира по футболу – при ещё четырёх Евро, пяти зимних и трёх летних Олимпиадах. Бесспорно, самую непосредственную роль тут сыграли размеры страны. Это значит, что России (не четвёртого, как Бразилия, а первого по территории государства в мире) такая же проблема может коснуться в ещё большей степени.
Решение, на мой взгляд, не только в улучшении железнодорожной и автодорожной (с этим, кстати, в Бразилии, в отличие от Польши и Украины, проблем не было – шоссе там в основном широки и качественны) сетей.
По моему глубокому убеждению, каждая группа на ЧМ-2018 должна играть не более чем в двух городах, причём расположенных в достаточной близости друг от друга. В Бразилии-2014 все без исключения команды в каждом матче меняли дислокацию – и это приводило к тому, что болельщики тратили кучу времени и денег на переезды-перелёты, оттого упуская множество незабываемых матчей и впечатлений. Не знаю, умышленно ли – ради того же извлечения прибыли из туристских карманов – это было сделано, но для людей с учётом дистанций оказалось крайне неудобным.
Если же, допустим, Москва пойдёт в тандеме с Нижним Новгородом (418 км), Санкт-Петербург – с Калининградом (808 км, но тут никуда не денешься, ближе к самой западной точке турнира, если у неё ЧМ-2018 не отберут, нет ничего), Ростов-на-Дону – с Волгоградом (473 км), Самара – с Саранском (469 км), и все эти города будут связаны между собой скоростными железнодорожными полотнами, то это позволит людям избежать множества «бразильских» неудобств.
Также следует не просто улучшить или построить качественные автотрассы, но и оснастить их достаточным количеством указателей на латинице и заправок. И о том, и о другом говорю на нашем же опыте – когда 120 километров едешь по гористой территории между Сан-Паулу и Куритибой без единой заправки, и доезжаешь-таки до вожделенного этанола (заменяющего в этой стране бензин) на честном слове – проклянёшь за это время всё на свете. Кстати, прямо там, на заправке, мы встретили российских болельщиков, которые попались на ту же удочку и вообще застряли в голой степи. И спасли их поклонники футбола из Англии, которые перелили немного горючего в их бак при помощи… бутылки из-под фанты. Вот что значит – болельщицкая солидарность!
Вот только хотелось бы, чтобы для такого её проявления в России-2018 просто не возникало повода.
…Кабы месяц назад, в первые дни пребывания в Бразилии, кто-то сказал, что сразу по возвращении у меня начнётся «ломка»-ностальгия по ЧМ-2014, посмеялся бы этому человеку в лицо. В те пугающие дни, когда бригада «Чемпионата» ещё ни капли не разобралась в таком разболтанном, но радушном и позитивном бразильской жизнеустройстве, пока ни перестроилась на неизбежный режим «расслабься и получи удовольствие», — было и вправду непросто. Но сейчас, вернувшись, вспоминаю – и плохое постепенно отфильтровывается; то, что казалось непонятным и раздражало, за месяц переплавилось в юмор. А спустя пару лет, почти не сомневаюсь, в памяти останется вообще одно только хорошее.
В чём же дело? Главное, конечно, в самом футболе, который в Бразилии, по мнению даже самых требовательных спецов, получился роскошным. Но тут уж, конечно, мы что-либо заранее обеспечить возможности не имеем. За исключением качественных стадионов, полей и баз для сборных, где они смогут достойно провести последние недели перед ЧМ-2018. Погода (она периодически давала сбои с сильнейшими ливнями лишь на севере Бразилии, но в Рио и Сан-Паулу было сухо и комфортно вплоть до двух последних стадий турнира) тоже напрямую не подчиняется решениям президента и правительства РФ – разве что бывший мэр Москвы мог на отдельно взятый праздничный день разогнать тучи руками. Но чтобы на всей европейской части России, да ещё и на месяц…
Кстати, мне не раз доводилось разговаривать с немцами о феноменальном организационном успехе ЧМ-2006 – и, к моему удивлению, они не раз подчёркивали иррациональную вроде бы вещь. А именно – как им благоволил Всевышний с погодой. Мол, за пару-тройку недель до старта чемпионата в стране лило как из ведра, но как только ЧМ-2006 начался – над всей страной воссияло солнце, небо расчистилось и осталось таковым вплоть до финала в Берлине. Остальное, дескать, было уже наших рук дело, а с немецкой организованностью и пунктуальностью никаких проблем и быть не могло. Но без помощи небесных сил такова позитива всё равно бы, по их словам, не было.
Вот только, как говорится, на бога надейся, а сам не плошай. И поэтому в завершение этих заметок приведу высказывание двухлетней давности председателя оргкомитета ЧМ-2018, члена исполкома ФИФА Виталия Мутко. В нашей беседе для книги «Как Россия получила чемпионат мира по футболу-2018. Спортивно-политическое расследование» министр спорта России сказал:
«Скажите, ну что мы знали о Германии до чемпионата мира 2006 года?! Мы жили во власти прежних стереотипов. Мы считали их закрытыми и сухими людьми. А приехали – и увидели не только то, что они всё блестяще умеют организовать, в чём и раньше сомнений не было. Мы увидели открытых, радушных, добрых людей, которые целый месяц провели на площадях своих городов, общались с иностранцами любой национальности и цвета кожи, шутили, смеялись, радовались жизни вместе с ними.
Всему миру в тот месяц открылась совершенно новая Германия. И я вообще считаю, что из ЧМ-2006 она вышла другой страной. И наша задача – такая же! У немцев что же, по-вашему, мало проблем? Да достаточно, как и у всех. Но чемпионат мира помог им забыть о рутине. И улыбнуться всем, кто приехал в гости».
Я весь тот месяц работал в Германии – и готов подписаться под каждым словом Мутко. Среди прочего – и о том, чего так нужно в 2018-м добиться нам. Бразилию, по последним данным, за время ЧМ-2014 посетило миллион туристов. И многие из них, знаю, «подсели» на эту страну. Кто-то на пляжи Копакабаны и иные природные красоты Рио, кто-то на дикую природу заповедника Пантанал, кто-то на Амазонию, кто-то на водопады Игуасу…
В России красот не меньше. И, уверен, не зря весь чемпионат провела в разных городах Бразилии толковая команда Алексея Сорокина. Она, по крайней мере, в теории сможет чётко отделить зёрна от плевел, взяв из бразильского опыта действительно нужное и отбросив ошибочное. А вот как всё это будет затем осуществлено на практике – это уже совсем другая история. Частью которой нам, даст бог, через четыре года предстоит стать.
Проезжал я вчера по Москве-реке мимо «Лужников» — и не упустил возможности указать отдыхавшему на том же теплоходе испанцу: смотри, мол, тут будет финал ЧМ-2018! «Знаю, знаю!» — воскликнул турист и тут же бросился фотографировать Большую арену.
И как же приятно думать, что на ней уже далеко не в каком-то эфемерном будущем сойдётся внимание всей планеты. Только бы организовать всё и по уму, и по сердцу. Так, чтобы разъезжались люди в июле 2018-го из России, полюбив её навсегда.
