Что-то не нашёл я больше темы про религию, поэтому сюда рассказик закину, очень он жизненый, ну и про веру немного.

Итак две истории в одном флаконе.
Вторую историю, кстати, мне рассказали давно. Да я в нее не поверила. Потому и подзабыла.
Тем более, что рассказал мне ее такой, скажем так, очень уж литературный мальчик. Который соврет- недорого возьмет.
А вот ту, которую я первой расскажу, мне поведала недавно одна очень сурьезная тетенька.
Ходит тут у нас. Всегда в юбке до пят, в платочке.


И я ее, надо признаться, немного побаиваюсь.
И как замечу, что уже в подворотню не свернуть... В смысле, что она меня заметила, то тут же делаю лучезарный вид(по мере возможности). Даже если настроение - ни к черту.
Потому что она как завидит, что у меня морда кисловатого оттенка, то сразу давай советовать:
- Сходи в церковь, свечку поставь, исповедуйся...
И все в таком роде.
А иногда, какую ей счастливую физиономию не изобрази, она все равно привяжется, за пуговицу схватит, и ну давай ее крутить - пока не расскажет то, что хотела.
Вот и в этот, последний раз, она как клещ энцефалитный присосалась к моей пуговице. Так что сбежать не было никакой возможности. Вот я и терпела. Потому что -если она пуговицу открутит- поди найди вторую такую. Такие пуговицы на улице не валяются..
И рассказала мне эта сурьезная тетя такую душещипательную историю:

Лет десять-пятнадцать тому назад в нашем околотке жила была одна неверующая в бога девушка. Которая приехала в
Москву поступать на артистку, да не поступила.
И решила, что на следующий год тоже будет поступать.

А покамест устроилась в местный жэк. Причем- ей очень повезло. Потому что ее, считай, с улицы, наняли не дворником, а сразу техником-смотрителем. Видимо, пятерочный аттестат зрелости на начальника жэка такое впечатление произвел. И комнатку ей, знамо дело, дали(тогда еще давали). Правда, крошечную. И в огромной коммуналке. Зато- свою.

А еще в этой коммуналке, акромя еще двадцати пяти человек, проживал некий алкаш Ленька. В королевских хоромах.
Занимая самую роскошную комнату метров так в 40 с фонарем и расписным потолком. А когда в их музей-фатеру въехала молоденькая-хорошенькая недоартистка, то он стал за ней красиво ухаживать. Потому что Ленька, хоть и был алкаш, но позиционировал себя как художник. Он картинки в свободное от пития время малевал на Арбате.
По фотографиям заказчика.
В общем - Ленька толк в обхождении знал.
И вскорости добился своего. К взаимной выгоде. Девушка переехала к Леньке в его сорокаметровые хоромы, а ее комнатушку около входа Ленька стал сдавать матрешечникам с Арбата.
Которые каждый вечер коробки в нее затаскивали, а утречком забирали. Причем- незаметно. Потому что комнатка девушки-техника-смотрителя была очень уж удобно расположена.
Ленька бы и свою сдавал. И даже пробовал в свое время. Но соседи очень возопили. Из зависти. Потому что еле-еле концы с концами сводили. А тут- такая у Леньки лафа. Нетрудовые доходы.

А когда уже весна наступила и девушка собиралась было снова в артистки торкнуться, оказалось, что она беременная. Причем- уже месяца четыре как.
В общем- упустила девушка момент по неопытности. Да еще ей в женской консультации сказали, что у нее угроза выкидыша. И в больничку положили - на сохранение. Где девушка и провалялась почти до сентября. Аккурат до родов. И в артистки снова не успела...

Кстати, Ленька за это время девушку забыл(что взять с алкаша?) и привел к себе в хоромы другую. А вот девушкиной комнатой в качестве источника нетрудовых доходов пользоваться не забывал.

Хорошо, что у девушки мамаша оказалась с характером, которая приехала из глубинки к выписке дочки с внучкой из роддома. А то бы и пойти девушке было некуда.
В общем - расшвыряла мамаша коробки с матрешками и тюки с шапками-ушанками по коммунальному коридору, все отмыла, кроватку детскую поставила, а потом уж- за дочкой-внучкой в роддом.

И Леньку с собой звала. Да он не захотел. Обиделся. Потому что матрешечники- когда пришли свои коробки забирать, заметили нехватку товара. И потребовали с Леньки возмещение убытков. Которые Леньке пришлось возместить.

А девушка, теперь уже с ребенком, опять стала маячить туда-сюда по коридорам коммунальной квартиры.
А Ленька от нее нос воротил. Да и остальные были не в восторге. Потому что- младенец это большая нагрузка на общественную ванную. И нарушение ночного звукового режима.
А ведь предлагала девушкина мамаша дочке домой ехать. Не захотела.

В общем- объявили соседи девушке бойкот. И Ленька всю эту банду возглавил со своей новой сожительницей.
И даже когда девушка пристроила дочку в ясли-пятидевку(на работу же надо выходить!) и никто, вроде по ночам не голосил и вся кухня не была пеленками завешена, все равно... У нас же народ увлекающийся.

А девушка ради денег еще и уборщицей в банк напротив устроилась, по вечерам. И техником уже не на одном, а на двух участках работала. Так что дома ее и не было почти. А ведь все равно всех раздражала.
- Жадная она, - говорили соседи, - Зачем в трех местах работать? Лучше бы с ребенком почаще общалась!

Ну все им- не так.

А девушка от переработок уже и в обмороки стала падать. Один раз прямо на кухне упала. Да ее старуха Капустина
вонючей осклизлой половой тряпкой в чувство привела. Которая так воняла кошачьей мочой, что круче любого нашатыря.

А когда уж девушка прямо на улице в обморок упала, то ее в больничку на скорой увезли. Кто-то из прохожих вызвал.
А в больничке оказалось, что анализы у девушки- хуже не бывает. И давай ее обследовать. Даже мамашу вызвали из глубинки. Потому что девушка из близких только ее могла назвать. И мамаше сказали, что вашей дочке осталось жить месяца два, от силы- год. И медицина, мол, тут бессильна.
А мамаша не поверила. Стала узнавать. И узнала, что в одной стране есть такая клиника- где могут ее дочку на ноги поставить. Только операция денег стоит. Причем- в валюте.
И давай пороги фондов обивать. А ей везде- отказ.
Тогда мамаша помчалась в родной городок. Чтобы клич бросить среди своих. Кто сколько может.
И внучку туда же отвезла подружкам. А то ее уже в дом ребенка грозились сдать.
А дочери сказала- жди: Все будет хорошо.
Думала, что дочь ничего не знает...

Но девушке уже давно все добрые люди рассказали. У нас же мир не без добрых людей. И что она помрет скоро.
И что помочь ей может только операция в далекой загранишне. На которую все равно денег нету. Уж больно сумма космическая.
И, вроде, все ясно. Ложись, девушка, складывай ручки на груди - и готовься. Помирать.

Но очень уж не хотелось девушке в больнице помирать.
И она из нее сбежала. Вот как была. Прямо в халате и растоптанных тапочках.
И пошла пешком домой. Как стеммнело. Благо- недалеко. Полчаса ходу. И май-месяц.
Но это если здоровая- полчаса ходу. А если больная?

В общем- через час девушка выбилась из сил. На полдороге. И села отдохнуть на лавочку около Патриаршего пруда.
И не заметила сразу, что на скамейке она не одна. А сидит рядом какой-то мордатый мужик в малиновом пиджаке.
И чуть ли не игриво спрашивает:
- Проблемы есть?
- Завались...- отвечает, горько усмехнувшись, девушка.
- А какие-такие проблемы?- спрашивает мордатый в красивом как закат пиджаке.
- А вам , правда, интересно?- опять ухмыляется девушка,- Или вы из вежливости спрашиваете?
- А как же!- подтверждает мордатый,- Еще как интересно!

И девушка все ему выкладывает. Как на духу. Да так, видать, выразительно, что у мордатого по красной роже слеза нежданная потекла, которую он смахнул измятым носовым платком, размером со скатерть, извлеченном из брючного кармана. И еще он хрипло спросил:
- Скока надо?
И девушка вздохнула и озвучила сумму.
Мордатый посопел немного, вынул из-за спины коричневый пупырчатый портфель и отсчитал оттуда несколько пухлых пачек:
- На, что ли... Не болей. Расстрогала ты меня.
А увидев, что девушка держит пачки денег в руках и тупо моргает глазами, извлек из того же портфеля плотный большой коричневый конверт и сложил деньги в него. И сунул ей конверт под мышку.
- Иди, что ли... - еще сказал.
И она пошла.

И позвонила маме из коммунального коридора, прижав ко рту вонючую, пропахшую табаком и гнилыми зубами, эбонитовую телефонную трубку:
-Приезжай...
-Доченька, я еще и сотой доли не...
-Срочно!- закричала девушка и все коммунальные двери тут же захлопали и из них вылезли заспанные раздраженные лица соседей. И она бросила трубку.

Мама прилетела уже на следующий день. Развела бурную деятельность. А через месяц девушке сделали операцию в одной швейцарской клинике. Которая прошла успешно. Потому что- вовремя успели.

И девушка решила, что это бог помог. Потому что когда она узнала, что скоро умрет, стала молиться. Как умела.
Своими словами. И бог послал ей своего вестника, пусть и в таком несимпатичном мордасто-пиджакастом виде.
***
В общем, это девушка теперь самая верная прихожанка той церкви, в которую моя знакомая тетка в юбке ходит.
И все-то у этой девушки сейчас хорошо. Потому что она живет с богом, а у Леньки и ее бывших соседей- все плохо.
Их бог наказал за нехорошее поведение...
***
Вот тут я воспользовалась случаем, потому что тетка ослабила мертвую хватку, и с умильными причитаниями:
- Какая славная история...,- ретировалась.
***
А вторую историю я поведую вкратце. Потому что и так букв что-то многовато понаписала.
Которую мне знакомый циничный окололитературный мальчик рассказал.
***
А там история была такая;

У этого мальчика был один хорошо знакомый пронырливый старикашка. Из адвокатов- неудачников, которого за какие-то махинации поперли из коллегии в свое время.
Так он стал доверенным лицом у всяких там непуганных нуворишей. Которые лет пятнадцать назад еще были несколько диковаты. Пиджаки малиновые носили, были склонны к романтическим поступкам...
В общем, попросил адвоката один такой:
- Очень я хочу кого-нибудь осчастливить. Только- чтобы мне это ничего не стоило. От смерти кого-нибудь спасти, из-под машины, например, детскую коляску вытащить...
А старичок его спросил:
- Может, тебе какому детскому дому помочь? Деньгами?
- Ага, - укоризненно посмотрел на адвоката нувориш,- Знаю я эту помощь. Денег привезешь, а потом директор детдома на новой шестерке катается, а дети как были сопливые и драные- так и сидят. А вещи привезешь, так они их на сторону пустят, или по домам растащат...
А потом прибавил:
- Я сам благотворительностью не занимался. Но люди сказывали...

В общем, старичок подумал-подумал и предложил такой вариант:
- А, давай, я тебе благотворительность инсценирую. Пришлю к тебе какую-нибудь артистку в образе убогой старушки, которая тебе слезную историю расскажет. И если история тебя тронет- дашь ей денег.
А на следующий день мы тебе эти деньги вернем. Вычтем только небольшой гонорар за услугу.
А если тебя старушка не растрогает, то и не давай ничего...

Ударили по рукам. Назначили день. Вернее- поздний вечер. Даже скорее - ночь.

Нувориш расположился на оговоренной скамеечке. Выкурил сигарку. Запил из серебряной фляжечки коньячком.
А тут- старушка появляется.
Так ему сначала показалось.
А потом видит- девка молодая. Бледная, тощая и одета как старуха. Точно- она, адвокатская артистка.
И очень наш нувориш был к ней скептически настроен.
Но артистка оказалась настоящая. Растрогала человека. До скупой мужской слезы.
Правда, сердце немного поскрипывало, когда он ей банковские пачки долларов отдавал. Но он же помнил, что это только до завтра!
А как девка ушла- он даже минут десять счастливый сидел. Довольный собой. Мол, какой он офигенный благотворитель.

А на следующий день, конечно, старичка стал искать:
- Где мои деньги?
А старичок ему:
- Какие такие деньги? Когда ты вообще, жмот, на лавочку оговоренную не пришел...

Поругались. Но каким не был прохиндеем старичок-адвокат, деньги ему таки пришлось отдавать нуворишу. Весь свой антиквариат в салон снес, библиотеку продал. Квартиру трехкомнатную в центре сменил на однушку в Западном Бирюлеве...

Да так и не ясно- то ли нувориш старичка хитро надул, то ли, действительно, какая-то авантюристка, прослышав неизвестно как про эту "благотворительную акцию" вовремя подсуетилась?
***
Этого мой знакомый мальчик не знал. Потому что слышал эту историю от пострадавшей стороны. То есть - от адвоката. Да и сам, в общем-то где-то как-то пострадавший. Потому что этот старичок, ныне покойный, приходился ему дедушкой...
***

Вот, собственно, и все.

©Kantora