Реформа российского лесного хозяйства привела к тому,
что полноценная наземная охрана в лесах отсутствует, а авиа-
ционный мониторинг децентрализован и постоянно недо-
финансируется. После 2007 года из 83 тыс. работников лес-
хозов оставлено 680 лесных инспекторов в составе Роспри-
роднадзора, которые помимо прочих задач (борьба с брако-
ньерством, нелегальной заготовкой древесины) должны сле-
дить за пожарной обстановкой в лесах. Фактически сейчас у
государства «нет своего человека», который жил бы у леса,
получал стабильную зарплату и отвечал за сохранность леса в
своем обходе. Только в отдельных субъектах Рос-
сийской Федерации пытаются создать аналог разрушенной
государственной лесной охраны на базе региональных орга-
нов по контролю в сфере природопользования, однако этот
процесс идет очень медленно и сталкивается с многочислен-
ными трудностями.
После принятия в декабре 2006 года Лесного кодекса лес-
ная охрана и единая система авиационной охраны лесов в
нашей стране были уничтожены. Если раньше вопрос о пе-
реброске наиболее подготовленных подразделений для борь-
бы с природными пожарами — парашютистов-десантников
Авиалесоохраны — из региона в регион решался в течение
нескольких часов, то сейчас на согласования уходят дни и
даже недели.
Общий налет часов при авиапатрулировании за послед-
ние 20 лет из-за недофинансирования лесной службы сокра-
тился в 10 раз. Парк техники, используемой для авиационно-
го мониторинга территории (в основном самолеты Ан-2 и
вертолеты Ми-2, Ми-8), значительно изношен, а большин-
ство аэропортов, в которых базируются подразделения Авиа-
лесоохраны, постепенно приходят в упадок. Регионы, в чьем
ведении находятся региональные базы авиационной охраны
лесов, большую часть этих проблем самостоятельно решить
не смогут, поэтому для налаживания комплексной системы
качественного и оперативного пожарного мониторинга в
стране нужна серьезная государственная поддержка. Извест-
ные деятели лесной науки, сотрудники природоохранных
структур, общественные организации, в том числе WWF
России, ветераны лесной службы выступают за восстановле-
ние полноценной лесной охраны с достаточным государ-
ственным финансированием, а также за централизацию
управления лесопожарными силами и средствами.
Несмотря на выделение дополнительных средств на ле-
сопожарные цели, реальный объем финансирования орга-
низаций, на которые возложена охрана лесов от пожаров в
стране, в 2011 году сократился в 4–9 раз по сравнению с
2007 годом (в зависимости от того, учтены или не учтены
субсидии на приобретение новой противопожарной техни-
ки)

«Дым к нам принесли воздушные потоки с севера Иркутской области, а также ветер с северо-востока – из Эвенкии, Приангарья. После этого над нашей территорией сформировался высотный циклон – так называемая воздушная воронка, в которую закручивало дым, и он начал ходить по кругу», – поясняет начальник отдела метео¬рологических прогнозов Центра мониторинга Красноярского гидро¬метцентра Наталья Краснова. Дым из Красноярского края охватил Кемеровскую, Томскую области, дошёл до Урала и Башкирии.
На селекторном совещании 24 июля губернатору края Александру Уссу пришлось обратиться к и. о. руководителя ФГБУ «Среднесибирского УГМС» Сергею Серёжкину с просьбой рассмотреть возможность введения режима неблагоприятных метеоусловий (НМУ) в краевом центре, чтобы максимально снизить воздействие действующих городских предприятий на окружающую среду. Но нынешний глава ведомства для этого причин не увидел, и режим НМУ ни в одном городе края введён не был. А вот 11 предприятий краевого центра на просьбу губернатора откликнулись и сократили выбросы добровольно.
Тем временем жительница Томска Ольга Козулина написала петицию с требованием ввести режим ЧС на всей территории Сибири по лесным пожарам. «Именно после объявления такого режима в прилегающие области, страдающие от задымления, направляются дополнительное финансирование, средства пожаротушения, людские ресурсы и накладывается особая ответственность на должностных лиц за ликвидацию ЧС», – написала автор петиции. Обращение подписали 412 тыс. человек.

«Город задыхается»

В Восточной Сибири горят 1,5 млн га тайги. А жители Западной Сибири – Новосибирской, Омской, Томской областей, Алтая и Кузбасса – задыхались от дыма две недели. Смог от горящих сибирских лесов дошёл до Урала – накрыло Пермский край, Свердловскую область, Челябинск. Международное сообщество экологов бьёт тревогу – нынешний год в России может стать рекордным по количеству леса, уничтоженного огнём. Масштабные лесные пожары бушевали в 2003-м – сгорело 15,5 млн га. В 2012-м огонь уничтожил 17,6 млн га. В 2018 г. сгорело 14,6 га тайги. Львиная доля лесных пожаров приходится на Сибирь и Дальний Восток. Такие данные приводит директор по природоохранной политике Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Евгений Шварц.
Директор экологической организации «Плотина», член общественного совета при Министерстве лесного хозяйства Красноярского края Александр Колотов предлагал обратиться к помощи международных фондов в тушении лесных пожаров. Разумеется, это предложение отвергли.
Между тем Красноярский край – самый богатый регион Сибири и один из богатейших в РФ. Может, властям правильнее отказаться от планов по строительству очередного стадиона и направить деньги на ликвидацию экологической катастрофы планетарного масштаба, а вместо международных фондов обратиться к помощи нефтяных и газовых компаний? Пусть пожертвуют малую толику своих миллиардов на спасение планеты.
По данным космического мониторинга, в Иркутской области в зоне задымления находятся 15 населённых пунктов в четырёх районах. По информации МЧС, наблюдение за загрязнением воздуха ведут 37 стационарных пунктов и передвижные эколаборатории. Случаев высокого и экстремально высокого загрязнения они не зарегистрировали. Однако жители задымлённых городов с выводами этих ведомств не согласны. «Ситуация у нас тяжёлая. Два дня шёл дождь, но запах гари ощущался всё это время. Сегодня дождя нет и задымлённость ещё выше. Состояние лично у меня плохое: тошнота, головная боль», – говорит жительница Братска Елена Кутергина.
А ведь в Братском районе лес не горит, дым приходит из Красноярского края и Якутии.
Жительница г. Усть-Кута, что на севере Иркутской области, Ольга Матвиевич работает воспитательницей в детском саду. «Мы отменили прогулки с малышами, они весь день вынуждены сидеть в группе, на окна вешаем влажную ткань, – комментирует она. – Многие знакомые жалуются на головную боль. Город задыхается. Но говорят, что у нас ситуация ещё не самая плохая – в населённых пунктах, которые расположены севернее нас, ещё хуже».

Кто виноват – природа или человек?

Причин, по которым обычно полыхают леса, несколько.
Сначала возникает пожароопасная обстановка – ситуация, когда на протяжении длительного времени очень жарко и нет дождей. Но чтобы пожар начался, нужен его источник. В России он, как правило, связан с деятельностью человека – это непогашенный костёр, сельскохозяйственный пал и т. п.
Пожароопасный сезон в разных регионах нашей страны начинается со схода снежного покрова и длится до наступления осенних дождей. Ситуацию усугубляют глобальные изменения климата: периоды засухи становятся всё длиннее, и так называемые блокирующие антициклоны задерживаются на огромных территориях на несколько недель, что приводит к росту числа лесных возгораний. Аномальная жара и отсутствие дождей (а также сухие грозы) названы основной причиной нынешних масштабных пожаров в Сибири. Поскольку процесс глобального потепления останавливаться не собирается, можно смело предположить: дальше будет только хуже.
«Ещё один блок причин связан с методами управления лесным хозяйством и их эффективностью, – говорит директор Института глобального климата и экологии (ИГКЭ), член-корр. РАН Анна Романовская. – Возникнет ли пожар и какую площадь он охватит, зависит от принятых профилактических мер, от того, насколько оперативно обнаружено возгорание. Мы много слышим от региональных властей о нехватке финансирования на охрану и тушение пожаров. Это привело к выделению так называемых зон контроля – территорий, на которых природные пожары можно не тушить, если расходы на тушение превышают ущерб, который может быть нанесён огнём. Как мне известно, зоны контроля – это огромные площади, в них попадает до 49% земель лесного фонда, в основном на северных территориях, в Сибири и на Дальнем Востоке. В некоторых случаях практически вся площадь региона – зона контроля. Это почти вся Чукотка, значительная часть Якутии, Корякский округ в Камчатском крае. Там пожары официально не тушатся».
Существует приказ Минприроды от 2015 г., подписанный ещё предыдущим министром Донским, в котором сказано: если прогнозируемый ущерб от лесного пожара превышает расходы на его тушение – пожар тушат, если не превышает – не тушат. Решение принимает региональная власть. Как правило, «экономическая нецелесообразность» тушения пожаров сводится к подсчётам расходов на керосин, обслуживание техники, оплату труда пожарных. Один часовой вылет пожарного самолёта со сбросом воды обходится в 300–500 тыс. руб. Если для тушения понадобится 200 вылетов, казна недосчитается 100 млн руб. Главе региона есть над чем задуматься. Прямой ущерб здоровью населения, которому приходится дышать токсичными продуктами горения лесов, в этой модели «экономической нецелесообразности», видимо, не учитывается.
«Пожары негативно влияют не только на здоровье человека, но и на лесные экосистемы, – поясняет ведущий научный сотрудник ИГКЭ Владимир Коротков. – При горении выделяются десятки разновидностей токсичных веществ, включая угарный газ, окислы азота, мелкие частицы сажи. Пожары оказывают огромное влияние на климат планеты, поскольку приводят к выбросам парниковых газов, а также чёрного углерода, который тоже способствует нагреву атмосферы. Таким образом возникает «порочный круг»: изменение климата ведёт к росту числа пожаров, а они ещё больше усиливают изменение климата».

Сколько денег сгорело?

Какой финансовый ущерб экономике наносят лесные пожары?
По данным Счётной палаты РФ, ущерб от лесных пожаров в России с 2016 по 2018 г. составил 68,9 млрд руб., что сравнимо с годовым бюджетом небольшого региона РФ.
Если в лесных пожарах 2018-го «сгорели» 15 млрд руб., то в этом году ущерб будет значительно больше. Нынешний 2019-й уже сравнивают с рекордными по лесным пожарам 2003-м и 2012-м.
«Надо пересматривать подходы к оценке ущерба от лесных пожаров, – считает глава Комитета ГД по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям Николай Николаев. – Он не должен быть только экономическим. Надо учитывать и тот вред, который пожары наносят здоровью людей. Из-за дыма и смога повышается смертность, страдают дети и беременные, увеличивается количество сердечно-сосудистых заболеваний, астмы и др. Всё это тоже надо учитывать. В начале 2000-х МЧС регулярно сообщало о вреде не только пожара, но также дыма и смога. Сейчас об этом показателе забыли».

Спасут ли швейцарцы наши леса?

А как быстро восстанавливаются сгоревшие леса? И возможно ли вообще их восстановление?
Л. Крупенин, Тамбов
По данным Гринпис, только за прошлый год в России исчезло 5,3 млн га лесов. Но они могут вернуться, если экологи начнут реализовывать проект, предложенный Федеральным техническим университетом Цюриха. Швейцарские учёные считают, что необходимо создавать гигантские лесные массивы по всему миру. Ключевую роль в спасении климата Земли они отводят России. Эксперты подсчитали, что в нашей стране больше всего площадей, пригодных для посадки лесов, – 151 млн га. На втором месте идут США (103 млн га), затем Канада, Австралия, Бразилия и Китай. Всего предлагается высадить 0,9 млрд га деревьев в разных уголках планеты. Этот проект, уверены учёные, остановит глобальные изменения климата – как минимум поможет нейтрализовать две трети объёма вредных выбросов, совершённых человечеством с начала промышленной революции.

Не сгорим, так потонем?

Одни регионы не знают, как справиться с пламенем, другие страдают от наводнений.
Край готовится к 6-метровой паводковой волне. Гидрологи и МЧС ожидают её 6 августа в районе краевой столицы, а 10–12 августа в Комсомольске. Особые опасения вызывает именно Хабаровск. Здесь имеются участки, полностью дамбами не закрытые или защищённые не на максимальную высоту.
По прогнозам, сильно затопит левый берег напротив Хабаровска. Часть островов – Большой Уссурийский, Кабельный, Дачный и др. – на время окажутся под водой.
– Земли на левобережье шикарные, после наводнения 2013 г. здесь всё даже лучше расти стало, – комментирует председатель Хабаровского межрайонного союза дачных владельцев Наталья Митина.
– В 2013 г. всё началось с Амурской области, где тоже были ливни, также циклоны зарождались в Китае и поворачивали в нашу сторону, – говорит гидролог Алексей Махинов. – Не хочу никого пугать, но ситуация сейчас аналогичная. Если циклоны вновь пойдут из КНР в Россию, наводнение повторится, хотя и в гораздо меньших масштабах. Но теперь мы к нему готовы.
Регион, который ещё не отошёл от предыдущего паводка, готовится принять вторую волну. В 6 районах несколько суток не прекращались дожди. Тысячи человек уже эвакуированы, в том числе из пережившего первое наводнение Тулуна. Люди, напуганные тем бедствием, предпочитают не ждать трагических последствий. Как рассказал «АиФ» руководитель отряда добровольцев Яков Миндрулёв, который находился в Тулуне три недели, в первые дни добровольцам приходилось уговаривать людей спастись:
– Жителей приходилось чуть ли не силой снимать с крыш полностью затопленных домов, потому что они отказывались эвакуироваться, причём среди них были даже родители с детьми.
Эвакуация идёт и в г. Байкальске. Ситуация усугубляется тем, что здесь находятся накопители отходов бывшего целлюлозно-бумажного комбината. Однако министр природных ресурсов и экологии Иркутской области Андрей Крючков сообщил, что они взяты на особый контроль.
– Там установлено оборудование, с помощью которого осуществляется балансировка воды. Техника откачивает воду объёмом 300 куб. м в час. Экологической угрозы нет…
Тем временем готово заключение Федерального агентства водных ресурсов о причинах первого наводения: мощный малоподвижный циклон, экстремально высокая интенсивность осадков, высокая скорость подъёма уровня воды, быстрое распространение волны паводка, перелив воды через дамбу в Тулуне и застройка паводкоопасных территорий.
В Амурской обл. наводнение в самом разгаре. Режим ЧС от отдельных районов полностью перешёл на региональный уровень. А областные власти предлагают поднять его до федеральной планки, так как ущерб от воды может превысить 500 млн руб. Эвакуировано 1300 человек, но многие отказываются покидать свои дома.
Как отметил губернатор Приамурья Василий Орлов, принудительная эвакуация людей при ЧС запрещена, и это пробел в законодательстве, который нужно устранять. С соответствующей инициативой выйдут на федеральный уровень, когда вода уйдёт.
Вместе с людьми страдают и животные. Сотрудники Норского заповедника, который полностью оказался под водой, опасаются массовой гибели ценных видов животных и растений.

Потому что хозяина нет!

И во время весенних пожаров, и сейчас звучали обвинения в адрес фермеров. Но только ли их это вина?
Никогда не соглашусь с теми, кто винит в пожарах фермеров, мол, это они организуют палы сухой травы, делают отжиг. Вся современная сельхозтехника оснащена измельчителями соломы. А для настоящих фермеров (не временщиков) солома – это удобрение, её не сжигают, а измельчают и закапывают обратно в почву. Самая главная причина пожаров, по-моему, в том, что животноводство в загоне. В советское время скотины было много, а с кормами, наоборот, была проблема. Поэтому все лесные покосы выкашивались подчистую, а солома вывозилась с полей на зимнее хранение. Сейчас же поголовье сокращено в разы!
Вторая причина пожаров – отсутствие учёта земель. По бумажкам эти земли проходят как пахотные, а на деле они давно превратились в лесной массив, ибо брошены и никто на них не работает. А почему не работает? Да потому что чиновники и приближенные к ним люди в своё время нахватали этих земель, скупив земельные паи у крестьян за бесценок. А ведь есть закон, согласно которому если земля не используется три года, то она изымается.
В своё время, будучи депутатом районного собрания, я задавал вопрос начальнику управления сельского хозяйства районной администрации: «Вы хоть раз объехали территорию? Составили акт на тех, кто не обрабатывает? У кого-нибудь через суд эту землю изъяли?» «Нет», – говорит. Хотя закон такой есть.
В 1988–1990 гг. я был председателем районного комитета народного контроля и мог нерадивого руководителя сельхозпредприятия наказать за то, что тот не организовал опашку лесов и села. Наказание – в размере до трёх должностных окладов! А сейчас кого-нибудь наказали?
В советское время, когда нужно было поднимать урожайность, а земля уже не могла ничего дать, её поднимали искусственно, за счёт припашки, то есть увеличивали площадь посевов. И территорий, где рос бы бурьян, стариц, – их просто не было! Поэтому и пожаров не было! Нечему было гореть!

Первая и самая главная причина — хроническое недофинансирование. Тушение лесных пожаров — это полномочия федерального центра. Но они «переданы» на региональный уровень, потому как на местах виднее, что тушить и когда. По правилам, если федеральная власть так поступает, она должна выделить регионам деньги на тушение пожаров. И средства выделяются — в этом году заложено свыше 30 млрд рублей. Но, как мне неоднократно жаловались в регионах, эти деньги обеспечивают только 15-20% от необходимого! То есть по бумагам всё хорошо, но в реальности не хватает буквально всего: людей, техники, горючего, расходных материалов. Бывают годы, когда горючка кончается прямо посреди сезона, и регионы неделями выпрашивают дополнительную. Техника стоит, леса горят, а чиновники пишут друг другу письма.
При формировании федерального бюджета регионы просят больше денег, но каждый раз получают меньше запрошенного. Она из причин — в Москве не без оснований боятся, что деньги разворуют. Эту проблему можно и нужно решать двумя несложными действиями: финансирование должно быть увеличено минимум в 3 раза, при этом в разы должен быть усилен контроль за деньгами. Не нужно стесняться уголовных дел: от организации тушения пожаров зависят жизни и здоровье людей. Но жесткий контроль без нормального финансирования не имеет смысла.

На одного лесничего — 400 квадратных километров тайги

Вторая большая проблема — это нехватка людей и техники. В СССР была мощная система борьбы с лесными пожарами. Были тысячные группировки воздушных десантников, обширная система лесничеств. Сейчас на всю страну десантников несколько сотен, штат лесничеств катастрофически сокращен, техники не хватает. А ведь именно лесничие могут потушить 90% пожаров еще на стадии первоначального очага. И не будет трёх млн га горящего леса. Но если на одного лесничего приходится 400 квадратных километров тайги(!), у него нет машины или горючего к ней, то не стоит удивляться, что пожары разгораются до такого состояния, что нужен приезд чуть ли не всего правительства, чтобы справиться с ситуацией. Решение проблемы лежит всё в той же плоскости: будут деньги и контроль за их расходованием — будет и необходимое количество людей для тушения пожаров.
Причина третья — это неразбериха. У нас за тушение лесных пожаров отвечает пять различных ведомств! Региональные министерства лесного комплекса, или их аналоги, отвечают за земли лесного фонда. Структуры министерства обороны отвечают за леса на своих землях. Лесами на особо охраняемых природных территориях федерального значения занимаются федеральные учреждения, заповедники или национальные парки. Муниципалитеты должны следить за лесами на землях поселений. Если гореть начинают поселки, то в дело включается МЧС. Естественно, когда дело доходит до выяснения, почему горят леса, начинается занимательная игра «передай ответственность другому». Наблюдать её было бы весело, если бы речь не шла о судьбах и жизнях людей.
К сожалению, пожар не особо разбирает, на чьих землях он находится. Он может начаться на землях национального парка, перейти на земли лесного фонда, а потом в несколько часов уничтожить оказавшийся на пути населенный пункт. В мае этого года часть пожаров начались на землях нацпарка «Заповедное Прибайкалье» и, как сообщалось, у парка просто не было средств на тушение.

Нужен один ответственный

При этом у нас есть средства космического мониторинга, системы наблюдения с воздуха, системы для демонстрации плотности очагов возгорания. Но порядка нет. Мы пожары видим, а кто их должен тушить, понимаем не очень. Пока ответственные органы пытаются координировать свои действия и выясняют, кто отвечает за пожар, люди лишаются своего имущества и гибнут в огне, а ущерб экономике составляет порядка 50 млрд рублей ежегодно.
На мой взгляд, тушение всех лесных пожаров нужно полностью передать в ведение одного ведомства. Пусть это будет МЧС или Рослесхоз. Главное, чтобы ответственный был один, и мы точно знали, с кого спрашивать.
Есть и еще две существенные причины, но их можно устранить в рамках действующей системы. Первая — коррупция. Не секрет, что лесная отрасль очень коррумпирована. Но у правоохранительных органов есть все необходимые полномочия, чтобы сажать коррупционеров, в том числе и коллег, сросшихся с криминалом. Нужны только воля и честность. Вторая — незаконные вырубки. Лес воруют, бросают ветки и опилки. Они становятся причиной пожара. Это также зона ответственности правоохранительных органов.
Пока мы не устраним эти пять причин, леса в России так и будут гореть, люди — терять имущество, здоровье и жизни, ну а страна продолжит терять стратегический ресурс.