— Войдите!
— Товарищ капитан, звали?
— Вызывал! Прибыли тут двое.
— Оформить?
— Оформить как надо.
— Понял.
— Понял?
— Да.
— Ну давай, свободен!
— Фуф.
— Слушай, а… сколько сейчас времени, ты не знаешь? Так, примерно, можешь почувствовать?
— Ладно, подожди. Заткнись, подожди…
— Я говорю, время сколько?..
— Сядь, сядь, подожди. Дай, *****…
— Да мне вообще всё равно, который час там, чего там сейчас… Чё там творится, мне всё равно, понимаешь?
— Ну не ****и тогда, сядь.
— Сядь, сядь… Здесь особо не посидишь. Здесь стоишь — отдыхаешь, тоже вот так.
— ***, всё это *****, ***, Степан Разин, ***, ***** вообще. Капелька ***** не действует.
— Капелька, капелька…
— Вот сядь, попробуй.
— Сядь, *****, сядь. Сейчас попробую. Я раньше когда служил ещё нормально, я каждый день двадцать раз отжимался…
— Да ****ишь ты.
—…до обеда, двадцать раз отжимался… Да ***, это как птичка гадит, вот знаешь.
— Ну посиди хотя бы минутку…
— Давай я тебе… Да ладно, слушай, я тебе покажу, я как отжимался, вот смотри. Сначала... сначала я вот так вставал, вот раз, мягенько, а потом вот я вот так делал, смотри. (Отжимается три раза с хлопками.) Понимаешь? И так, значит, ну… раз двадцать перед обедом, вот… Но потом в гарнизоне у нас спирт появился, и я перед обедом грамм двести потом принимал, уже перестал отжиматься-то.
— Да как ты ******, а.
— Да ладно тебе, что ты сердишься? Сердиться будешь — себе дороже, понимаешь? Мы здесь вдвоём с тобой.
— ***, шо это за вода капает, а?
— Да капает, *****… Зальет нас, и всё.
— ***, моча какая-то… Чё, канализация что ли?
— Зальёт, я те говорю, и всё, понимаешь? Ты сам-то отжимаешься?
— Отжимаюсь, ***!
— Вот я вижу буйвол. Тебе, небось, хорошо в армии, такому кабану-то.
— А сам-то ты, ёпта, не кабан, что ли? (Смеётся.)
— Правильно! Потому что уже полгода я не отжимаюсь, и стал здоровый, *****, как пельмень. А раньше был такой… На турничок влезу, знаешь, так вот: оп! Повишу сначала чуть-чуть, потянусь. И потом на первое солнышко — р-раз, и так двадцать раз. Спрыгиваю: оп! — потянусь так руками, спокойно…
— Ой! (Кряхтит.)
— Ну ладно, я не хотел даже. ***, хочешь — могу… могу помолчать. Не хочешь меня слушать.
— Да, лучше сядь, помолчи, а, пожалуйста, я прошу, а. ***** я уже.
— Могу помолчать. Ты мужик здоровый, правильно? У тебя руки здоровые, ноги.
— Я ещё раз попробую. Просто, ***, эта проблема меня очень волнует. Я читал одно стихотворение, какой из поэтов, *** его знает, не помню, как его фамилия. Вот он писал, что это, *****, вот он с ума сошел этот, Иван Грозный… Ой, ёпта, Степан Разин. Какая *** разница, ***, Степан Грозный… Вот такая же капелька ему на темя капала, и он ***** просто. С ума…
— И чё с ним?
— С ума сошел.
— А-а.
— Это пытка такая была.
— Да это китайская пытка.
— Ну китайская, какая мне разница?
— Китайцы, кстати, знаешь вот, я тоже читал…
— Не, я вот ***** не чувствую, мне вообще *****…
— У них старики вот 70 лет, и они каждое утро занимаются специальной гимнастикой. Ну, выходят из своего селения там, ну они в деревнях же все живут, воот. Ну… ну как я вот с деревни родом, и… они тоже, ну все, считай… Ну там у них столица какая-то, я не знаю. Шанхай что ли. Ну вот, и они, значит, выходят все, старики, там, тётки старые. Они же бедные тоже, как у нас бедность там. Ну вот, и они специальные вот делают такие…
— Тайцзицюань!
— Ну какое-то там… говно какое-то, в общем, своё.
— Смотри, ёпта. (Встаёт, разводит руками.)
— Может, это… Ты знаешь, что ли, да? О, уважаю, братишка!
— Тут от дыхания зависит главное. (Пахом пытается повторить.) У тебя не получится *****, понимаешь? Надо заниматься лет двадцать, ёпта.
— Здорово, ***, у тебя получается. Наверное, и баб, *****, нормально приходуешь, да?
— Не ****и лучше, сядь.
— У нас ведь как говорят, пока шишка стоит, хоть тебе и сто лет, *****, шишка стоит…
— Да стоит у меня шишка, ёпта, стоит! Сядь лучше.
— Да ладно, ну чего ты как этот прям. Я — у меня характер такой, мне до… Ну спокойный характер. Характер у меня спокойный… Вот так я на турничок… так вот… (Залазит на трубу.)
— Слышь, *****, аккуратно, сейчас сломаешь, затопишь нас здесь всех, сядь, пожалуйста. Кстати, а если через эту трубу *****ться? Попробуем? Если вот эту ***** отвинтить, и по трубе…
— Да. Ты мужик здоровый, ты убежишь, понимаешь? А я в лесу там буду сидеть.
— Каком лесу ещё?
— Каком лесу?
— В каком лесу-то, ***, здесь не лес, ***.
— А чё там?
— *** знает, решетка какая-то. Нет, туда не вылезешь, там решетка, вон там ток подведен, три фазы идут, *****. Как ёбнет — всё, ****ец. Только и останется…
— Мать мне всегда… Мать-то говорила, что у меня всё нормально будет, а отец говорит, *****, что ты разъе… этот… ******ай! Вот он мне так говорил.
— Кто ******ай?
— Мне, ну мой отец, *****, а мать говорила, ***, что всё хорошо будет. И вот, *****, ну сидим здесь с тобой как два… фуфела. Понимаешь? Фуфлыжно сидим! И жрать не хочется, спать не хочется.
— ***, пить хочу, *****, умираю, пить. Там какая-то моча течёт. Пробовал пить эту воду вообще?
— Не хочется мне ничего. Мне… Я тока вот вспоминаю когда чё-нибудь приятное, вот у меня настроение сразу хорошее.
— Уже всё, ***** уже от твоих воспоминаний.
— Чё-нить такое, то вспомню, или там, как это, ну… Ну всякое, в общем вспоминаю. (Епифанцев сам с собой смеётся.) Кирпичи таскал я сначала. И там, ну… И там как раз… Я когда, знаешь, хорошее вспоминаю перед сном, как поебался я тогда вот, первый раз поебался, в деревне.
— Ну как?
— Да ****, я сейчас расскажу, ***** — шишка встанет, потом будем тут, *****… молофить всё.
— У кого встанет, у тебя что ли?
— Ну а тебя что, не встанет что ли?
— С какого *** у меня должна встать шишка? От твоих историй что ли у меня должна шишка встать?
— Вдвоём сидим тут, *****.
— Ну давай, рассказывай, давай.
— Ну… «Три семёрки» выпил, *****, ну, бутылку.
— Угу.
— С одной дурой.
— Угу.
— Ну, а потом поебалися.
— ***, охуительная история просто. У меня просто шишка так встала, что, *****, сейчас стены ***** буду. Всё что ли, просто поебались и всё?
— Ну быстро так, десять минут всего ебались-то. А у меня потом сразу, *****, молофья полет… полил… полилася. (Епифанцев смеётся.) Много молофьи налилось, я… ну когда дрочил просто…
— Бляяя ну и истории у тебя (Опять смеется)!
— Ну ты лось, *****, тебе такие истории… тоже такое, видимо, что-то было… Да ладно, ты меня всё время будешь смеяться…
— Да не буду я смеяться, давай, рассказывай, как ты дрочил… шишку.
— Шишку, шишку. Ну я Бердянск потом я вспоминаю, как там море, типа Черного моря такое… Азов, что ли? Не помню ничего…
— Ну, Азовское.
— Там я срал, *****. Голый залез в море и насрал.
— *****но.
— Пьяный был тоже. «Три семёрки» тоже был. А везде, по всему Союзу «Три семёрки», понимаешь?
— Не, я в воде ебался один раз, ******* было.
— Да я знаю, такие как ты бабам нравятся. Я тоже хотел здоровым стать. Пошел… Мать тогда, она верила в меня, в бокс отвела, *****. (Епифанцев смеётся.) Как мне ебанули, ***, в дыхалку, представляешь? Я говорю, мама, всё, извини. А отец потом ещё раз ебанул, дома.
— По мне ебани, попробуй. (Пахом делает вид, что бьёт его по животу.)
— Ну ты лоось!
— Ха-ха, давай-давай.
— Подожди, сейчас… А?
— *****. Давай ещё.
— Сейчас, подожди, я тебе обманку сделаю. Ну как?
— Ха, да ***** вообще.
— Смотри, а я вот так руки вверх… ну как?
— (Смеется.) Нет, ты как мудак.
— Да ладно тебе.
— Я попью а, *****, всё, ****ец, не могу больше.
— Про китайцев что-то мы с тобой…
— Фу, ***, моча какая-то. По-моему, канализация.
— Да здесь чёрт-те… Чёрт-те что вообще. Может, карты сделаем? Нарисуем сейчас… Чёрт, бумаги нет.
— Я не пойму, у тебя чё, шило в жопе, сядь посиди нормально.
— В принципе можно, смотри, здесь гвоздём расчертим доску, а из грязи шашки сделаем.
— По-моему, ты, ***, ебанулся, а не я. По-моему, у тебя крыша едет.
— Да нет, смотри, я просто придумал. Чёрные мы из грязи просто слепим, шашки, так? А белые, значит, мы тоже из грязи слепим, и… Я как раз вот от папироски бумажку, я её выкидывать-то не буду, я её на ме-елкие такие кусочки нарву, и в эту грязь сверху аккуратно вставлю, так? И будем, ну… чтоб совсем уже тебе грустно не было, мы будем на интерес играть какой-нибудь, хочешь, в шашки? Там, ну я не знаю, например, э… Да всё что хошь.
— А ты голубой?
— Чего?
— Ты голубой?
— Какой такой голубой?
— Ну, ты *****?
— Нет, *****. Меня считали некоторые ребята *****ом. (Епифанцев смеётся.) Даже по еблу дали один раз, ну. А потом… ну я думаю… потому что мне отец говорил: главное, чтобы *****ом тебя не обозвали, потому что если, ну, если первый раз так обзовут, у тебя будет потом такая кличка, типа… (Епифанцев снова смеётся.) Ну это хуже… хуже всего, в общем. Ну и потом, кто мне ****ы-то дал тогда, я ему в тапку насрал.
— *****но.
— Ну он, сука, потом утром влез в тапку-то, в говне такой весь выскочил, ну он сразу понял, что это я насрал, понимаешь?
— Ты мне случайно не насрёшь во сне никуда из-за того, что я тебя назвал *****ом?
— Не.
— Спасибо.
— Мы ж вдвоём с тобой, ты ж сразу поймешь, что я.
— (Смеется.) Конечно, пойму, ***, ****ы дам сразу, ***.
— Да ты здоровый лоб, конечно.
— Да ладно, кончай, какой я здоровый.
— Ну…
—…ты, вон, в два раза здоровее.
— В общем, когда я насрал ему в тапку… А черпаки, они, понимаешь, суки, проспали. Так бы они должны говно заметить моё, ну, и ему помыть тапки, всё. А я посрал и сразу лег спать, ну так, тихо. А они, значит, суки, раздели меня, ну когда поняли, и у меня ещё на жопе куски говна-то остались, вот. Ну и воняло так же, это говно, из тапки и из жопы моей. Ну, хотели так это меня тоже *****ом уже сделать они все, ребята. Но я орать стал, *****, глаза закатил, ну, завизжал, так, знаешь… Не знаю даже, чё нашло на меня. Визжал так, *****, выл. Они говорят: *** с ним, понимаешь? Просто, ну, говно мне размазали, *****, ну, и заставили сожрать немножко, *****, ну… Потом в другую часть перевели, *****. Ну это когда я еще на срочной был.
— Ну и как говно, вкусно?
— Говно, ну так, знаешь… как земля.
— (Смеётся.) Да я не думаю.
— Да… ну, свиньи же жрут говно своё, ну а чё, они же… ихнее сердце даже человеку пересаживают.
— Ну что тебе, говно понравилось что ль по вкусу?
— Да ну… Ну, понимаешь, они же ****ы дали, тут такое было настроение у меня…
— Не, ну я так понял, что ты так… ты рассказываешь мне, я так понял, что тебе понравилось говно.
— Предел настал моих… моего внимания по отношению к тебе, всё.
— Ну да ладно тебе, ну чего ты… Если б я те сейчас, ну… как бы… Ну ты говоришь: надоел — я бы взял ушёл, но мы сидим тута… Сидим вдвоём тута, ну чё ты…
— (Кричит.) Оооааа, ***, какой же ты мудак, *****! Мы сидим тута. Вдвоём тута. Сидим. Сидим, ёпта, сидим! Ты можешь заткнуться, просто, *****, сидеть, ***** не говорить, вообще, *****, молчать просто?
— Хочешь — докури, ну чё ты сердишься-то…
— Если б я хотел курить, я тебя попросил бы: дай, ***, папироску. Но я не хочу курить, я хочу, чтоб ты заткнулся просто.
— Мне мать просто прислала пачку, ну…
— Что мать прислала? (Взрывается.) И чё мне твоя мать-то, ёпта?! При чём здесь, *****, твои папиросы, *****, ты можешь просто помолчать, и всё, ****ец?!
— Ну чё ты такой сердитый человек-то, ну будьте людьми вы, й… ребята, я всегда вам говорю. Чего вы сразу начинаете?
— Нет, я ***** не начинаю, я от тебя вообще ничего не хочу, *****, хочу, чтобы ты заткнулся, вот и всё. Меня твои истории просто *****ли уже, я уже не могу их слушать, *****. Одна история охуительней другой просто, *****. Про говно, *****, про какую-то *****, молофью. Чё ты несёшь-то вообще? Ты можешь за… (Смеётся.) Шишка, *****, встанет — возбудимся, *****. Чего, *****? Про что несёт? Вообще охуеть.
— Ну… Слушай, хочешь, я чё-нибудь другое расскажу, хорошее такое, ну… как я отжимаюсь. Хочешь я…
— (Нервный смех.)
— Ну смотри…
— Ебануться…
— Я могу опять начать, *****, отжиматься здеся.
— Давай, ну начни.
— Пять раз могу…
— Давай, давай, *****, отжимайся.
— Только ты по жопе меня не бей, ладно?
— Да не, ***, не буду, я буду просто смотреть и получать от этого охуительное удовольствие.
— Потому что у нас, ну… жопу лучше не подставлять, когда это… отжимаешься. (Начинает отжиматься) Раз.
— (Давит сверху.) Давай, *****, отжимайся, ***, давай, ***!
— Подожди, сейчас ещё раз… Ну чего вы, ребята…
— Давай, давай, давай, отжимайся, ещё раз.
—…ну будьте же людьми…
— Кто «будьте»?! К кому ты обращаешься во множественном числе? Я здесь один!
— Два.
— Давай, два, *****! Три!
— Три. Будьте ж людьми, ребята, ну все ж мы… (Епифанцев смеётся.) Все ж мы люди!
— Ты понимаешь, что ты, эээ… у тебя, эээ… ты поехавший абсолютно, парень. Что у тебя крыша поехала, ты не понимаешь?
— Три. Ч-чет… Будьте л… (Встаёт.) Ой, фуф!
— Так, дальше что? Давай, теперь истории будешь рассказывать. Или что ты будешь делать? Какую ты мне сейчас историю расскажешь ещё?
— Ну… насчёт шашек-то решили, браток?
— Да, шашки, давай, *****, черти, *****, сейчас в шашки будем играть. Каждый, *****, проигрыш по еблу будешь получать, окей?
— Ну будьт…
— Что?
— Что вы...
— Что «вы», кто вы-то, ёпта, кто «вы»? Здесь мы вдвоём, *****, я один и ты, ёпта. Какие, *****, шашки, чё ты несёшь, ёпта?! На чём ты в шашки собрался играть? ***** ты отжимаешься, *****? Ты понимаешь, что ты поехавший уже, всё? Не я, *****, поехавший…
— Ну, хочешь…
—…не он, *****, а ты!
— Хочешь, про зиму расскажу?
— Какую зиму?
— Ну… смотри, браток…
— Какой, *****, «браток», ты понимаешь, что ты меня уже *****л, *****?!
— Хорошая история, просто…
— Я уже просто не понимаю, как тебя воспринимать, то ли тебя ща убить здесь *****, или закопать, *****, или не знаю, что с тобою сделать?! Ты можешь просто заткнуться, *****?! Или нет? Ты понимаешь, что ты меня достал, я уже, *****, с ума схожу от тебя, *****. Не от воды, *****! Не от того, что здесь сижу, *****, а от тебя!
— Ну ладно вам, будьте ж вы людьми…
— (Кричит.) Кто мы-то?! К кому ты обращаешься, *****?! Я один здесь, *****! Кто людьми-то, ***? Я уже не человек, ***, я зверь, *****!
— Ну ч… что вы орёте-то всё?..
— (Взрывается.) Кто вы-то, ёб твою мать, *****?! Кто «вы», *****? Орёте. Я один здесь, *****!
— Ну хочешь про фурункулы расскажу…
— Да, хочу про фурункул, ***, у меня тоже был чирей, ***, *****ный, ***, на рычаг похож, я, ***, в больницу пошёл, *****, а мне, *****, вместо чирия, *****, ногу отрезали, *****ная история, ***?!
— Ох!
— (Передразнивая) Оу!..
— У меня тоже случай был однажды…
— Да, ***, потом пришили её, да.
— Это… Меня научили ребята, ну если… ну в больницу ложишься… ну они «больничка» так называли…
— Нет-нет, я не понимаю, подожди, тебе что, всё… тебе просто *****, что я, ***, ору на тебя, что я тебе сейчас могу ****ы дать, тебе просто насрать, да?
— Да ладно, ну… ну что вы злые люди-то такие?
— Кто вы-то злые, а? Кто «вы», перечисли мне, кто, кого ты здесь видишь, а? Поехавший, ***.
— Ну чего, здеся мы вдвоём с тобою сидим, правильно?
— Здеся… Кто тебя научил так говорить «здеся»? А? Здесь, ёпта! Ты в армии служишь, *****, надо говорить правильно, ты же военный, *****! Не позорь, *****, погоны, *****, не позорь, *****! Чё ты напялил-то, *****? С меня содрали, *****, ему оставили, *****. *****но, *****. *****но. Дай сюда, *****… Ещё ****ы получишь, *****…
— Ну чего ты погону-то бросил, это потом…
— *****, всё, тебе, *****… тебя расстрел ждёт, *****, а он погоны носит.
— Они ругаться потом будут на меня.
— Лейтенант, *****. *****ас ты, а не лейтенант, *****.
— Ну чё ты… оторвал погону-то?
— Погону. Какую погону, ***? Погоны, *****. Погоны, *****, их две, ёпт, я их две оторвал.
— Ты же хороший парень…
— Я хороший парень, и ты, ***, *****ный парень просто, ***…
—…весёлый такой.
— Ой, ***, а ты какой весёлый, я просто, *****, тащусь. Просто веселюсь, *****, весь день, *****, Задорнов, *****, здесь сижу и смеюсь, *****, как на концерте, *****.
— Ну хочешь… Слушай, во, я знаю как, браток! Хочешь я на одной ноге постою, а ты мне погону отдашь? Как цапля, хочешь?
— Ну ты ********, ***…
— Ну чего вы…
— (Ненормальный смех.)
— Ну вот смотри, без рук, я даже не держуся ни за что, вот смотри.
— Да…
— Как цапля. Только договор — погоны потом отдай, отдай, ладно?
— Да, окей, давай…
— Как цапля.
— Да, как цапля, я тебе погону отдаю сразу.
(Пахом встаёт как цапля.)
— Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык! Курлык!..
(Епифанцев избивает его.)
— Тока по… по морде не бей тока, а!
— ***, по морде, *****, это, *****… чтобы мне потом ****ы дали, *****, начальники?
— По морде только не бей…
— По дыхалке, *****. Разок ещё говоришь, ***** — по дыхалке получаешь, *****.
— Оооойй…
— Ещё как цапля стоишь, ***, по ебалу получаешь, *****.
— Оооойй! Ой, ну ты стукнул, ой!
— Ёпта, а ты думал, *****, как ты мне что ль, *****, в живот, ***? *****! Ещё раз слово скажешь, ***** — ещё по дыхалке получишь.
— Сейчас, на пятках попрыгаю…
— На пятках попрыгаешь — вообще, ***, убью *****!
— (Охает.) Ой… (сопит) Ты какой-то хоро…
— Хороший я, такой, да!
— (Идет охранник (Маслаев), бормочет.) Козлов этих, ёбаных, *****, вести. Козлов этих, ёбаных, *****, вести. Козлов этих, ёбаных, *****, вести. Козлов этих, ёбаных, *****, вести.
—… меня, ну что ты! Я тебе сейчас расскажу! Вот смотри, я тебе хорошее сейчас расскажу…
— АААААААА!!!
— Смотри…
— А, *****!
— Я… вот у нас здесь мух много… ой, ой!.. мух много, понимаешь?
— Что же за дебил, *****?..
— Смотри, мухи, они тебе спать мешают, мухи… А я вот — давай я здесь насру, и они все прилетят сюда, и мы их убьём! Слышишь? И тебе тогда спать… ой!.. спать будет хорошо. Давай? Я насру, а… а мухи все прилетят, сюда, к нам. Ну, куда им ещё, ихнее место-то тока здесь. И… оооой!.. хочешь я насру здесь? И мухи, и мы их убьём!
— *****…
— Ну что, срать?
— (Поднимаясь.) Я тебя убью щас. Всё, ****ец. (Снова начинает избивать Пахома)
— Ну не… ну не надо, ну не стукай, не ст… не стуоаа…
— А *****!
— Не стукай, блеа… Мамоч… мамоч… Мамочка! Не стуооаа! Эхе-хе. Ааууу! Ооой, ой-ой! Ой-ой-ой-ой! Ой, что ж вы, люди, делаете-то?! Что ж… Что ж вы, люди, делаете-то! Ой, ай-ай, уй! Ой!
(Избиение заканчивается, Пахом подвывает.)
— Ааа! Аааа! Ааа! Эх, что ж вы, люди-то, делаете?! Ух! Ой! Что же… что же вы… (кашляет) творите, люди-то? (Охает.)
(Заходит охранник, берет за шкирку Епифанцева.)
— На работу.
— Братишка, братишка, я здесь буду, братишка!
(Сцена с унитазом.)
— Чисти говно, *****, на. Чисти говно.
— Чем, вилкой что ли?
— Чисти. Чисти говно! Садись уже. Садись! Чисти!
— *****.
— Чтобы чисто было!
— Как я буду вилкой-то чистить?
— Чисти!
— Покажи мне, как!
— Чисти! (Уходит.)
— Что «чисти», ёпта, как я буду вилкой-то чистить?! Чё, совсем мудак что ли, покажи мне, как я буду чистить-то, ёпта!
(Скребёт, плюёт, дергает, ругается, скребет, ничего не получается.)
— Ёпта, *****… Как ей чистить, ёб твою… Совсем ебанулись. (Встаёт ногой на трубу, отламывает.) ***… ёпта…
(Заходит охранник голый по пояс, показывает мастер-класс.)
— Чисти, чисти, сука. Вот как, *****, нужно чистить, вот, быстро. Быстро. Раз-раз! Чисти, чисти, чисти-чис-чис-чиж-чж-чижь! Чисти! Говно! Чисти!
— ***, у тебя получается классно, давай!
— Давай! Работай! (Уходит.)
— (Шепчет.) *****асы, *****… Суки, *****. Говно. *****но. *****. Сука, *****.
(Охранник появляется в кадре.)
— Не буду я в этом! Не буду я!
— Пошёл ***** тогда отсюда, пошёл, *****, ничего не можешь сделать, пошел *****, говно!
(Епифанцев возвращается в камеру.)
— (Пахом, лёжа на трубе.) Ой, братишка, вернулся, да? Ну что ты грустный-то такой? Дрался-дрался, вот… пришёл. (Епифанцев забирается на трубу.) Давай помогу тебе, братишка. Ну что ты, да все ж мы люди, ну чт… Давай, братишка, залезай. Залезай… Ну а что? Да я вижу, тебе плохо стало. Ты тоже меня стукнул. Ох, стукнул-то ты меня крепко… Ну чего? Ну чего, все ж мы люди, ты ж знаешь… Ой-ой-ой-ой-ой. Живём себе, живём — каждый как может. Мать-то моя говорила тоже… говорит, ты живи и другим не мешай жить, понимаешь? Ох!.. Эт самое… Слушай, давай я те спою чё-нибудь, а? Ну вот, а песня такая… про цирк. Называется «Зелёный слоник». И там… ну… я сейчас быстро спою, потому что… ну, когда тебя увели, я вот эту песню сочинил. Там, значит, аккорды первые такие: (поёт.) Там! Та-тарам-тара-там! Та-тара-тара-там-трататара-тара-там, та-та! Зелёный слоник в наш оркестр пришёл, зелёный слоник наш трубу принёс, когда ребята уходили, зелёный слоник на трубе играл. Играл, пло то… про то… Подожди, сейчас, сейчас, подожди, сейчас я вспомню, сейчас, секунду… значит… Та-тара-тара-тара-та-та, та-та! Играл про то, как плохо в клетке жить, как плохо есть ***… подожди… как плохо есть проклятую еду, как плохо всем, а хуже всего ему — зелёному слонику! Та-трай-та-та!.. Ну? Ну такая песня просто… ну, я тебе её просто хотел, ну, исполнить, понимаешь, эту песенку…
— Чшшш…
— Нет, просто я говорю, что…
— Всё, давай спать, ложись. Ложись спать.
— Ну перед сном…
— Я тебя прошу не надо, не надо песен, я тебя прошу…
— Ну хорошо, брат, братишка…
— Я хочу спать.
— Я… я ложусь тоже, сейчас лягу… Я тебе просто попел перед…
— Не, просто я хочу, чтоб ты во сне не разговаривал…
— Перед… Перед…
— Просто чтобы ты не разговаривал во сне…
— Не, я… Я всё!
— Я тебя очень прошу!
— Братишка, у меня всё… всё болит…
— Я очень устал…
— Надо поспать, полежать…
— У тебя болит, у меня тоже болит…
— Полежать немножко, братишка, ты…
— Я прошу тебя — засыпай, засыпай…
— Мы ж с тобой вдвоём, всего с тобой-то здеся… А мать мне говорила: говорит… даже, говорит, ну, в какой обстановке там, там… вот… ну, всегда друзей надо иметь.
— Понимаешь, я хочу лечь, головой сюда лечь, чтобы заснуть…
— Ложись, ложись, слушай, ложись, ложись, братишка!
— Я хочу лечь сюда вот головой, чтобы я не слышал твоего голоса, понимаешь?
— Я сплю, тоже, тоже, я сплю! Я даже…
— Не могу спать в эту сторону, потому что там течёт вода, я не засну. Я хочу спать в эту сторону.
— Братишка, всё это без вопросов! Без вопросов!
— Не говори, я тебя прошу, не надо никаких слов больше!
— Я сплю, всё, всё! Мне, главное, мать говорила, что друга надо какого-то… какой-никакой, ну, дружище…
— Ты не заснешь — я тебя усыплю…
— Ты… ты спи, спи. Спи, спи… всё… эх, ой… Потому что друзья, они, помогут…
(Епифанцев трогает Пахома за ногу, проверяя, что тот заснул.)
(Камера переносится в коридор, на лицо охранника.)
— Караулить ******… Спят, суки, *****, а я… а я не спи, да? Что я?.. Я тоже хочу! *****! Они спят, а я? Сейчас бы… всех ******ал! Спят, суки, а я? Караулить ******… Спят, суки, *****, а я… а я не спи, да? Что я?.. Я тоже хочу… *****!.. Они спят, а я? Сейчас бы… всех ******ал! Спят, суки, а я...
(Пахом просыпается, слезает с трубы, снимает штаны, подсаживается над тарелкой, тужится, срёт, стонет, дышит, надевает штаны, размазывает говно по ступне, нюхает, присаживается на четвереньки, ест, размазывает по туловищу, моет руки.)
— Уфф!.. Уффф!.. Уф!.. Ууффф!.. Уууф!.. Уфф!.. Ууууфф!.. Уфф!.. Уффф!.. Уф!.. Ууффф!.. Уууф!.. Уфф!.. Ууууфф!..
— (Трогая спящего Епифанцева за плечо.) Братишка! Братишка!
— Бляяя, заебаал, *****!
— Как п… как поспал, братишка? Проголодался, наверное! Братишка…
— Ёб твою мать, *****, иди отсюда *****, *****!
— Что, что случилося-то?
— Ты чё, обосрался что ль, мудак, *****?!
— Не, я не какал. Я тебе покушать принес!
— Сука, *****, *****ас, *****! **** ты сделал, ты чё, мудак что ль совсем, *****?!
— Что ты! Я покушать тебе!..
— *****, всё-таки насрал, ой мудель, *****!.. Твою мать, убери это говно ***** отсюда, *****! Сейчас будешь всё это вылизывать, *****!
— Я тебе принес покушать-то!
— Чё ты мне покушать принёс, чё ты, мудак, что ль, ***?! **** ты вызвал… **** ты говном-то вымазался, мудак, *****?!
— Я уж покушал, я тебе…
— *****ас, *****! (Пытается пнуть Пахома с трубы.) Сука, *****!
— Братишка, ты что!
— Убери это говно отсюда, *****!
— Я покушал уже!..
— Ёб твою мать, *****, и весь пол засрал, *****!
— Хотел тебе покушать-то!..
— Мудак, *****, ну ты мудак, *****, я тебя сейчас убью, *****! Я тебя, *****, сейчас убью *****, *****!
— Я тебе принес покушать-то!..
— (Тихим голосом.) *****, ну ты *****ас, *****…
— Покушать-то…
— ***, ну ты сумасшедший, ёб твою мать, а…
— Покушать-то…
— ***, с кем вы меня посадили, охуеть, ёбаный в рот!..
— Я не срал, я те честно говорю! Я тебе… я просто хотел тебе сделать доброе дело…
— Чё?
— Я не срал вообще сегодня!..
— Чё, *****, мне — добро?
— Я хотел тебе…
— Какое доброе дело? Ты понимаешь, что ты насрал, ***, в тарелку, единственная тарелка. Единственная, *****, тарелка, мы из неё жрём. Жрём суп из неё, ты туда насрал. Чё… где мы теперь жрать будем, из чего, а?!
— Хотел тебе доброе дело!..
— Из чего я жрать теперь буду?! Хуль ты говном вымазался, что теперь это нюхать буду?!
— Я не срал, просто у меня пуговичка!..
— Мух убить что ли?! Я тебя сейчас убью!
— …пуговичка, у меня просто оторвалась, пуговичка оторвалася!.. Я не срал, я просто хотел тебе покушать принести, я тебе сделал доброе дело!..
— (Опять пытается ударить Пахома ногой.) Сука, *****…
— Уф… Стукаешься!..
— Я тя ща убью, *****.
— Я уж покушал…
— Я тебя сейчас убью, *****. Ты понял, что я тя ща убью?
— (Быстро и невнятно тараторит, ставит тарелку на голову.) Ну что ты сердишься, покушай…
— *****…
—…я тебе доброе дело сделал, принёс поку... пуговичка оторвалась, я тебе позавтракать принес... это... не срал после этого, как поспал, я тебе покушать принес, не просил я, не срал!
— Иди вон туда под струю мойся, понял, *****?!
— Я не срал…
— Чтоб через пять минут чистый был! ИДИ ПОД СТРУЮ, СУКА! МОЙСЯ!
— Я не срал сегодня…
— Иди под струю, мойся, *****! Начальник, ***! Начальник! Этот *****ас обосрался, *****! Начальник! Иди под струю, *****, чтоб сейчас пришли — ты чистый был, *****! Ты понял, бляяя?! Чтобы чистый был, сука! Обосрался, *****ас, а! Начальник, *****, он обосрался! Идите мойте его, *****, я с ним здесь сидеть не буду, *****!
— Завтрак испортится!
— Я не буду с этим говноедом сидеть, сука, *****, а?!
— Завтрак испортится!
— **** ВЫ МЕНЯ С СУМАСШЕДШИМ ПОСЕЛИЛИ, *****, ОН ЖЕ МУДАК ПОЛНЫЙ, *****!
— Я не срался, я просто хотел тебе принести пожрать!..
— Иди мойся, я сказал!
— В тюрьме не жрут люди, я же знаю, что мы в тюрьме, принёс тебе пожрать…
— (Пытается ногой затолкать Пахома под струю.) *****, фу, *****! Из-за тебя вымазался… (шлепок) Иди мойся, *****!
— Стукнул…
— Иди мойся, *****, я тебя сейчас убью *****! Иди вон туда под воду, *****. Чтобы через пять минут, сука, чистый был, или я тебя придушу, *****, вот этими руками, понял?!
—Люли… Люли…
—Фу-у, *****, фу-у, *****!
— Не кушают люди с утра до вечера, не кушают в тюрьме люди-то, я знаю!
— Из-за тебя у меня штаны сняли, понял, *****?! Я теперь без штанов здесь!
— Я не срал, я не срал, в тюрьме кушают люди, кушают всё, кушают…
— Убери эту тарелку, *****, и помылся!
— Я тебе принёс…
— Убери тарелку, мне не надо твоего говна!
— Я тебе принёс покушать-то…
— Убери, убери от меня, отойди!
— Ну покушать-то, человек ты или…
— Отойди, я сказал!
— Человек ты или кто, я тебе покушать принес, а ты как опустился…
— Иди мойся, я сказал, иди мойся!
— Мудилой, мудилой…
— Поставь тарелку, иди мойся! Тарелку поставь на пол!
— Куда?..
— На пол, ёпта!
— А, тебе? На, на!..
— Какой, *****, мне, убери её, убери, сука, *****, убери это говно!
— Что ты, покушай!
— Убери, я сказал! Иди мойся, *****ас, ***, убью сейчас! Сука, мудак, *****. Мудак, *****.
— Я тебе принес покушать, пожрать, в тюрьме не кормят вообще… пожрать-то, покушать хлебушка хотя бы… ЭТО ХЛЕБ, ЭТО ХЛЕБ!!!
— Уйди отсюда от меня, уйди! УЙДИ, Я СКАЗАЛ, *****!!!
— Сладкий хлеб!
— Уйди, я сказал, поставь тарелку, *****, иди мойся, *****ас, *****, убью *****. Сука, бляядь! Как ты *****л меня!
— Хлееб!.. Я хлеб сру, *****!
— (Спрыгивая на пол.) Фу-у, *****! Всё засрал, *****, а! Уф, *****, какой вонизм, а!
— Хотел дружить с тобой... дружба, покушали… Покушаем вместе, давай покушаем, посидим хоть, поговорим!..
— Весь в говне, *****, а, весь в говне, а! ***** ты говном-то выма…
— Я не срал сегодня вообще!
— Уйди ***** от меня, *****, не подходи, я сказал! Убери тарелку эту, *****!
— Я просто покушать принёс…
— Уйди отсюда, *****!
— Покушать…
— Уйди! (Пинает Пахома под зад.)
— Просто покушать принёс тебе… ты бы покушал хоть, когда усталый!.. Покушать принёс чуть-чуть еды, это сладкий хлеб!..
— ИДИ МОЙСЯ, *****, *****!!! ИДИ, СУКА, МОЙСЯ!
— *****… я не *****…
— *****… сука, мудак, *****! (Снимает тарелку с головы Пахома.) Уааа! (Пинает несколько раз ползающего Пахома под зад.) Иди мойся, *****, мойся, мойся, *****! Мой, *****, пузо своё… жирное, *****!
— Эх! Эх, вот в деревнях-то было всё! Ты в дерев…
— Начальник, ***, уберите от меня этого мудака!!!
— В деревнях ели всё, это самое, не тока!
— Чё ели? Ты чё, мудак что ль, кто ел-то, *****?
— Мой хлеб ели!
— Хлеб ели, но говно-то не жрали! Ты чё, с ума сошёл, ёпта? Совсем дошёл, ***! Мойся, я сказал!
— Хлебушком покормили…
— Мойся, туда иди, мойся, *****.
— УАААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААААААААААААААААААААА ААААААААААААБЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
ДЬ СУКАААААААААААААААААААААА АААААААААААААААААААААААААААА АААААААААААААААААААААААААААААААААА аааааааааааааааа, сука, сука, сука, сука.
(Охранник входит в камеру)
— МОЛЧААТЬ! Что за ***** у вас тут?! Пошёл на работу!
— Он насрал!
— Слезай!
— Обосрался.
— Слезай! На работу, сортир чистить! (Стаскивает Епифанцева сверху.)
— Он обосрался.
— Пошёл! Пошёл сортир чистить, говно! Пошёл!
— Обосрался. Весь в говне, *****.
— На работу!
— Аааа, *** тебе.
— На работу!
— *** ТЕБЕ!
— На работу пошёл.
— В говне.
— На работу пошёл, говно чистить! Пошёл! Чистить говно, *****, пошёл чистить говно!
— Сука.
— Пошёл говно чистить, пошёл!
— БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ…
(Пахом то ли смеется, то ли плачет.)
(В камеру входит капитан (Осмоловский))
— Здрастить! Здраститя… здраститя!
— Чё, орёл, *****?
— Да я ничего, нет-нет. Проходите, пожалуйста… проходи, браток.
— Я тебе, *****, слово давал, сука?
— Ну чего вы?
— МОЛЧАТЬ, *****! Ну что, всё шутки шутишь?
— Да нет, нет.
— Училище какое заканчивал?
— В шестом.
(Охранник попивает водку и кушает капусту)
— Ничего не понимаю... И это офицеры? Говно какое-то... *****ы, *****. Родина им дала звёздочки! Носи, носи звёздочки, *****, не хочу, хочу жрать говно! Что такое? Это армия?! Это армия?! Суки... Мудачьё — офицеры! Погоны нацепили! Говно жрут! *****ы, *****, ёбаные...
(Камеру переносят в гауптвахту)
— Так… ну я тебе щас лекцию прочитаю.
— Хорошо.
— Сиди вон туда, *****, садись туда, сука, вот сюда вон, *****. Молчи, *****, пасть свою заткни…
— А?
— Говорю, пасть свою заткни! Так… ну я тебе щас лекцию прочитаю. Значит, японцы, перед Второй мировой войной, а именно — адмирал Ямомото, задумали расхуячить американский флот на Гавайских островах, то, что потом вошло в историю, как катастрофа в Перл Харбор. Слушай и запоминай. Командующим адмиральским флотом был адмирал Нагумо. Средний офицер на самом деле, но исполнительный… исполнительный, безусловно, профессионал. Но без фантазии, у японцев вообще людей с фантазиями было немного. Дерьмо на палочке, ничего, *****, не знаешь, ничего не можешь. Чё ты вообще, *****, в армии делаешь?
— Я?
— МОЛЧАТЬ! Какие самолёты были на этих авианосцах?
— А?
— Не «А». Самолёты какие были? Какой самый известный самолёт на тихоокеанском театре военных действий?
— Тигр!
— Идиот, *****. СКОЛЬКО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СУКА? СКОЛЬКО, *****, ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СКОТИНА, *****? 7 декабря 1941 года японский флот в составе 6 авианосцев: Акаги, Кага, Хирю, Сорю, Сёкаку и Дзуйкаку. А также двух линейных кораблей: Хией и Кирисима — появились на траверсе у острова Оаху на Гавайских островах. Первое ударное воздушное соединение насчитывало 50 истребителей зеро, 40 торпедоносцев и 81 пикирующий бомбардировщик. В итоге этого налёта 4 линейных корабля американского флота было потоплено. Какие корабли? КАКИЕ КОРАБЛИ? Аризона, Вест-Верджиния, Оклахома и Мэрилэнд. ЭТО ЗНАТЬ НАДО, если ты учился в шестом училище. ЭТО КЛАССИКА, *****! СКОЛЬКО ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СУКА? СКОЛЬКО, *****, ИСТРЕБИТЕЛЕЙ, СКОТИНА, *****? Сейчас наша армия ориентируется именно на этих офицеров. По крайней мере эти те немногие, кто выебли американцев в жопу. Это знать надо, дерьмо собачье. А, *****, *****! НУ ИДИ СЮДА, СУКА, *****, ДЕРЬМО СОБАЧЬЕ, *****, а, *****. Так, ну щас чай принесут, мы с тобой продолжим, продолжим, продолжим… Ты хоть и полный идиот, но… Я думаю, что тебе эта информация будет полезна, по крайней мере в ближайший час.
(Охранник входит в камеру) — Разрешите войти, товарищ капитан?
— Разрешаю.
— Товарищ капитан, чай.
— Одна ложка?
— Так точно!
(Пробует) — Моча какая-то. Шаг ко мне (выливает на охранника чай), рот открой, держи зубами. Неси на кухню и скажи, чтоб такой чай больше не приносили.
— Видишь вот этого червя?
— Так точно!
— Что ты хочешь с ним сделать?
— Уничтожить!
— Как ты это будешь делать?
— Молча.
— Дерьмо! МОЛЧАТЬ! Давай, приступай.
— Сука! *****... (Пахому).
— На острове Мидуэй... Вот именно так они японцев ****или!
(Сцена в яме)
— Пошли! В яму! В яму пошли.
— Успокойся, я тебя прошу! Успокойся, все. Встань спокойно, идут сюда. Понял? Сейчас нам ****ы будут давать… И первым ****юлей буду получать я… За тебя. Ну все, все, все, все, все… Никто тебя не бьет, никто тебя не трогает… Мы сможем хороших ****юлей огрести, если будем себя так вести! Ты можешь стоять спокойно? Все, расслабься…
— ААА.
— Что «а»?
— Устал.
— Всё.
— Кто здесь? Ч... Ч... Ч...
— Вторая серия?!
— Здраститя.
— Дерьмо…
— Поцелуем-то ноженьки.
— Стоять!
— Ой-ой.
— Ну и что, щеглы?! МОЛЧАТЬ! Скотина...
— Так точно!
— Вы здесь для того, чтобы почувствовать его до конца.
— Так точно!
— До самого дна.
— Так точно!
— Чтоб в ваши головы вошел страх!
— Есть!
— Дерьмо!
— Так точно!
— А ты чо здесь стоишь?! Ты живёшь последний час.
— Товарищ к...
— ТЫ ЖИВЁШЬ ПОСЛЕДНИЙ ЧАС! Скотина…
— Товарищ капитан, извините.
— Ты грязный червь, ты чего сделал?! АБЛЯДЬ?!
— Я обоссался!
— Ну-ка танцуй, *****! Танцуй, *****, сука! Яблочко танцуй, сука. А вы песню давайте.
— Зааааааааагорелааааааааась воооо пооооле калииииина. Загореееееееееееееелась.
— Дерьмо, *****, сколько мы жили в этой жизни... Что вы это делаете?! Я яблочко просил! Давай яблочко, быстрей! А вы пойте яблочко!
— (Неразборчиво говорят) ЭХ, ЯБЛОЧКОООООО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
— Быстрей! Скотина, *****...
— ЭХ, ЯБЛОЧКО, ДА НА ТАРЕЛОЧКЕ.
— (Пахом неразборчиво поёт визгливым голосом) Эх, яблочко, да на тарелочке, яблочко, яблочко на тарелочке, эх, яблочко на тарелочке!
(Далее идёт немая сцена с охранником. Есть видео, где к ней прилагаются субтитры на английском языке) Капитан, ебаная свинья. Чай ему носи. Ты у меня попляшешь, *** сосать будешь. Ты у меня попляшешь, мудак ты, капитан. Мразь. Я капитан, я буду полковником, а ты гнида сгниешь! (Через несколько минут возвратятся в подвал)
— (Епифанцев орёт) Эээх! Ты думаешь, ***, я спятил, да?! *** ты, *****! Я ***, ***** спячу, *****! Я буду, *****, нормальней, *****, всех нормальных, *****! Я вас, *****, всех с ума сведу, *****! Я тебе, *****!! Вот так вот! Аааааа! *****! Я вам такого, *****, горбатого… Покажу *****! Коммунисты, *****, отдохнут, суки! Ээээх! КРЫСУ МНЕ ПОЙМАЙ! КРЫСУ ЖРАТЬ ХОЧУ! Ты слышишь или нет, *****, мудак не помнишь, ** твою мать, а?! **** ты такой жирный, а?! Тебя что мама с папой кормили *****но, или твои мама с папой сами были такие жирные, да? Генерал! Есть, *****! Хайль, Гитлер!!! Ты что? **** ты орешь, а, *****? Мы за тебя, *****, в сорок первом кровь проливали, а ты «хайль, Гитлер» орешь, ***?!
(Епифанцев плачет, Пахом плюётся)— Бананы из ушей вытащи, Северное соединение какую роль выполняло? Кто был командиром Северного соединения? И какие силы были основные, Северного соединения японского императорского фронта в 1943 году?
— Чапаев.
— Какой, *****, Чапаев?! Какой, *****, Чапаев?!
— А кто, *****? Кто-о-о-о, ***?!
— Так ты, *****, жрать хочешь?
— Да.
(Пахом) — Посри.
— А у меня есть ***** с собой пожрать.
— Дай, ***! Ну дай, ***!
— ***, *****, будешь сосать? ***, *****, будешь?
— Эхахах, нет
— *******, сука, *****.
— Пусть он сосёт, *****, я не хуесос, я не буду *** сосать. Пусть это... *******, *****, сосёт ***
(Пахом) — Пусть посрём, ты... потом уже спать ляжем.
— То есть, это ты, ***, будешь *** сосать?
— Фу, *****, соси, соси.
— Жирная рожа, *****.
— Я спать хочу.
— Аа, *****? Будешь, сука, *** сосать?
— Да, он будет, ***. Давай соси, *****, давай, *****, соси, *****
— Эээээ, сосать запрещала мне мать, мамка запрещала сосать, *****, ***.
— Соси, *****. Товарищ капитан, он отсосёт, точно, ***, будет. *******… Ууу… *******, *****… Нравится *****! Фу, *****, сука! Фу, *****! Товарищ капитан, только на меня не спускайте, *****…
— Сёкаку, Дзуйкаку, Дайхоа, Акааааги, Кааага… Сёкаку, Дзуйкаку… Сёкаку, Дзуйкаку… Акаги и Кага…
— Соси, *****.
— Акаги… Сёкаку… Дзуйкаку… Сёкаку… Дзуйкаку… Сёкаку, Дзуйкаку… Сёйкаку, Дзуйкаку… Сёкаку…
(Епифанцев убивает капитана, насилует его, выпускает кишки и вырывает трахею)
(Приставляет трахею к лицу Пахома) — Играй… Пой…
— Уууууууууууууууууууаааааа! Ахахаха! Ты эту песенку… какую… Представил! Эту песенку! Эаааа… Уууууууууу!
— Руки… И мертвые руки, и мой… Были там… Натирали, натирал… Натирал, натирал… Натирал, натирался… Все… Все, все… Бил… Натирал, бил…
— Эаааа! Эааааа! Ууаааа! Ааааа!
— Я УБИЛ ЕГО! ЁБ ТВОЮ МАТЬ, ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ? Я УБИЛ ЕГО. Я его убил, ***.
— Ты хороший… Лесовичок, ты хороший, ты хороший… Хороший…
(Епифанцев вскрывает себе вены) — Ой… Эт… Сейчас повяжем… Эх… Попомни… Эт… Эх… Вот… Мамочка ты моя хорошая, хорошая ты моя мама, мамуля ты моя хорошая! Эх ты, матюшка ты моя! Мамочка ты моя! Что ж ты натворила-то! Холодной хочешь стать что ли?! Остывшие щи хочешь мне преподать что ли? Мам! Тюря ты, каша-малаша в лепесточки! Эх ты! Мать-то моя! Лесом пошли бы, полем пошли бы! Сели бы! Спокойно, спросил бы, покакать можно, ты бы сказал бы: иди и покакай под кустик-то! И я б бы покакал бы! Посрал бы там! Говно бы все вытер пальцем, вытер бы! Мамулечка, потом бы листочком бы вытер! Я бы весь листочком был бы умытый, был бы!!! Эх, что же ты такая… Покакал бы! Что ж ты мать! Пришла! Деньги-то хоть принесла? Принесла? Материнское пузо твое! Теперь мне некуда идти… Куда мне теперь ползти? Залазить под землю что ли?! Ноги твои целовать что ли теперя? В ногах буду теперь жить! Кротов теперь искать? Кротов… Кротов черных… Сейчас почистим… Все… Начистим… Надраим… Сейчас все будет в порядке у нас… Подготовим… Укроем… Подготовим! Ух… (орёт, поняв, что Епифанцева уже не спасти) ААААААААААААА
— Ты живой? Живой? Живой, сука?
— Хлебушка-то, хлебушка дай мой… уууххахахахах
— Мудак… Вставай… Вставай… Проснись! Живой? Свидетелем будешь! Вставай! Вставай, сука! Я полковник! Посмотри на меня! Пойдем на парад! На парад пойдешь со мной! Вставай! Ты живой! Живой… то, что мне надо! Один свидетель хоть будет! Я полковник! Пойдем на парад! На парад! Проснись! Проснись! На парад пойдем! Я полковник! Вставай! Вставай, свинья! Свидетелем будешь! Я полковник! Вставай! Сейчас я тебе все расскажу! Все покажу… Все объясню… Сядь… Сядь… Хороший… Ты же умный… Ты все понимаешь… Ты все понимаешь… Я полковник, все будет хорошо…
Я на лошади. Ты на белом коне, и я на белом коне. А потом на бал. А потом салют… в нашу честь. Салют в нашу честь. Сначала на парад, а потом в Дом офицеров пойдем. Бал будет. Пиво. Салют. В мою честь салют. Я полковник и ты — на белом коне. Ты меня слышишь? Посмотри, какая у меня форма! Посмотри, какие у нее звезды! Я её еще никому не показывал. Только тебе покажу. Посмотри! Это моя парадная. Специально сшил! Посмотри, не бойся! Погоны? Я их поменяю! Вот они, погоны. Вот! Настоящие! Видишь? Полковник. Я полковник. Я их на парад одену. Это моя форма. Самая чистая. (Залезает на стул) Что ты кашляешь? Вот пойдем в Дом офицеров, пива выпьем — и кашлять не будешь. (Надевает петлю на шею) Я, с кортиком, на белом коне, командую парадом! Я полковник! Я командую парадом! Я в звездах! Я на белом коне! Я полковник! Я командую парадом! (Пахом выбивает стул, кто-то злобно смеётся на заднем плане)
Я командую парадом! Я в звездах!
(Пахом вынимает охранника из петли, водит ему веревкой по губам, чтобы они двигались) — Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Я зеленый слоник! Я веселый головастик! Тииик!
(Засыпает среди окровавленных тел)
(Во время титров охранник кричит) — Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я полковник! Я стану полковником! Я стану полковником! Я полковник! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я ПОЛКОВНИК! Я СТАНУ ПОЛКОВНИКОМ!
