<=>
Поэтому я и говорю: долг -- тот же Божественный узел, что связует все
воедино. Но Царство, храм и твой дом построятся только тогда, когда долг
станет для тебя неоспоримой необходимостью, когда перестанет быть игрой, в
которой можно менять правила.
-- Долг не выбирают, -- говорил мой отец, -- в этом его главная
особенность.
Поэтому и обречены на неуспех те, кто хочет в первую очередь нравиться.
Желание нравиться делает их податливыми и гибкими. Они бегут тебе навстречу
и предают на каждом шагу, желая остаться желанными. На что мне медузы без
костяка и формы? Я изрыгаю их, возвращая хаосу: вы придете ко мне, когда
создадите самих себя.
Даже женщина устает от возлюбленного, если он только эхо ее и зеркало,
-- кто нуждается в собственном отражении? Ты мне нужен, если выстроил себя
как крепость, если внутри тебя я чувствую плотную сердцевину. Садись рядом,
ты есть.
Преданного Царству выберет себе в мужья женщина и будет ему служить.
<=>
Антуан де Сент-Экзюпери.
"Цитадель"
Поэтому я и говорю: долг -- тот же Божественный узел, что связует все
воедино. Но Царство, храм и твой дом построятся только тогда, когда долг
станет для тебя неоспоримой необходимостью, когда перестанет быть игрой, в
которой можно менять правила.
-- Долг не выбирают, -- говорил мой отец, -- в этом его главная
особенность.
Поэтому и обречены на неуспех те, кто хочет в первую очередь нравиться.
Желание нравиться делает их податливыми и гибкими. Они бегут тебе навстречу
и предают на каждом шагу, желая остаться желанными. На что мне медузы без
костяка и формы? Я изрыгаю их, возвращая хаосу: вы придете ко мне, когда
создадите самих себя.
Даже женщина устает от возлюбленного, если он только эхо ее и зеркало,
-- кто нуждается в собственном отражении? Ты мне нужен, если выстроил себя
как крепость, если внутри тебя я чувствую плотную сердцевину. Садись рядом,
ты есть.
Преданного Царству выберет себе в мужья женщина и будет ему служить.
<=>
Антуан де Сент-Экзюпери.
"Цитадель"
