Евгений71
Зачем Франция атакует Ливию?
Франция сыграла ведущую роль в инициировании и принятии жесткой резолюции по Ливии в той формулировке, которая позволила незамедлительно приступить к военной операции против режима Каддафи. Все та же Франция выделила в распоряжение командования операцией самую большую ударную группировку, включающую до 35 боевых истребителей, из которых 15 базируются на борту авианосца «Шарль де Голь» у ливийского побережья.
Туда же были выдвинуты три военных фрегата, корабль снабжения и подводная лодка, а также вертолетоносец «Мистраль» для эвакуации иностранных граждан. Вполне весомые средства и аргументы для внедрения демократии. Откуда такая «забота»?
Объяснить небывалую ранее активность Парижа в ливийском конфликте довольно просто. Топовая версия сводится к стремлению Франции и других западных стран овладеть нефтяными запасами Ливии. В этой североафриканской стране сосредоточены огромные разведанные запасы «чёрного золота», оцениваемые примерно в 42 миллиарда баррелей.
С учетом этого логично предположить, что политикам европейских стран и руководству НАТО важно не просто иметь в Триполи договороспособное правительство, с которым можно решать нефтяные вопросы, коим, собственно, и был режим Каддафи в «нулевые» годы. Им жизненно необходимо иметь в Ливии откровенного ставленника, возможные инициативы которого по переустройству управления ограничивались бы границами этой страны, беспрекословно выполняющего навязанные ему нефтяные контракты.
Сейчас, когда западные страны стоят на пороге нового экономического кризиса, на этот раз связанного с огромными государственными долгами ряда государств Евросоюза (для примера, госдолг Великобритании составляет 78,2% от объёма ВВП, Франции - 84,2%, а США и вовсе 92,6%), новые углеводородные ресурсы им действительно нужны, как воздух. Никакие альтернативные источники энергии себя пока не оправдывают, мирный атом после катастрофы на японской АЭС «Фукусима-1» у многих теперь вызывает страх, поэтому нефть, уголь и газ по-прежнему – главные источники энергии.
Кроме того Франция стремится занять ключевые позиции в средиземноморской политике ЕС, лидерство в технологическом развитии североафриканских стран, что позволит ей получить прямой доступ к природным богатствам Северной Африки и Ближнего Востока. В частности, именно с этим эксперты связывают инициативу Парижа по объединению средиземноморских стран в рамках одной организации под своим руководством.
13 июня 2008 года в Париже по инициативе председательствующей тогда в ЕС Франции состоялся учредительный саммит обновленного Евро-Средиземноморского партнерства, получившего официальное название «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья», в который вошли 27 стран-членов Евросоюза и 10 стран южной части Средиземноморья, включая Израиль. Как было заявлено, Союз был призван «усилить связи между средиземноморскими странами-членами ЕС и странами Северной Африки, Израилем и ближневосточными странами для борьбы с терроризмом, нелегальной миграцией, решения вопросов в сфере энергетики, торговли, обеспечения водными ресурсами и стабильного развития». Из всех стран этого региона только Ливия демонстративно отказалась от участия в этой организации. Муаммар Каддафи заявил, что усматривает за этим стремление «вновь поставить арабские страны под власть европейцев», сам «колониальный» проект «обречен на провал», его реализация приведет к усилению террористической активности радикалов.
С созданием Союза противоречия, как в самом ЕС, между ним и арабским миром, между арабскими странами, а также между арабами и «израильтянами», никуда не делись. Объективности ради надо отметить, что перспектива создания единого арабского государства маловероятна. Во-первых, политическая элита арабских стран на деле не готова поступиться своими местечковыми интересами ради декларируемого общего дела, предпочитает жесткий авторитаризм как единственный способ управления своими странами. С другой стороны, процессы глобализации настойчиво подталкивают арабские страны к усилению интеграционных связей, согласованности позиции по сложнейшим региональным и мировым проблемам, непосредственно затрагивающих интересы арабского мира. С каждым годом вероятность возникновения подобного союза или хотя бы создания устойчивых коалиций между арабскими странами только возрастает. И вряд ли лидеры крупнейших европейских государств, а также США откажутся от своей политики «разделяй и властвуй» перед угрозой утраты контроля над этим богатейшим нефтеносным регионом.
Побудительным мотивом свержения Муаммара Каддафи могло сыграть его стремление отказаться от долларовых расчётов и перейти на золотой динар. Подобное намерение лидер Джамахирии неоднократно высказывал после начала мирового финансового кризиса в 2008 году. Ливия к тому времени накопила около 150 тонн золота и, в отличие от многих стран региона, держала его у себя, а не в банках Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Еще немного и общеарабская валюта получила бы свой независимый финансовый центр в Триполи, основанный на суверенном золотом запасе. Триполи, став одновременно и центром газового ОПЕК, и новым независимым от стран Запада финансовым центром, выпускающим собственную твердую валюту, стал бы для всех арабских нефтяных стран альтернативой западной финансовой системе.
Когда отказаться от «зелёных бумажек» и перевести все расчёты на золото собирается политик, имеющий серьёзный вес на всём Ближнем Востоке – это подразумевает большую степень опасности для современной мировой валютной системы, по-прежнему представляющей из себя гигантский мыльный пузырь финансовых спекуляций.
По словам президента Франции Саркози, «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Конечно, для Франции это означало бы перечеркнуть планы Николя Саркози превратить Париж в финансовый центр всего арабского мира. Реформа Каддафи могла вызвать цепную реакцию в мире, подорвать могущество американской ФРС, создать новых экономических лидеров в лице растущих азиатских экономик. Поэтому неслучайно, что такие инициативы Ливии вызвали самую негативную оценку США и Евросоюза.
Не секрет, что Франция в лице ее президента Саркози в последние годы все сильнее ощущала себя униженной со стороны режима Каддафи. С одной стороны, лидер Джамахирии принимался в Париже с особыми почестями, с ним заключались так необходимые французам многомиллиардные контракты на поставку в Ливию новейших видов вооружения. Кстати, подобные армейские узы до недавнего времени связывали официальный Триполи с Великобританией и Италией.
Ради этих контрактов отдельные европолитики терпели поучения Каддафи и его откровенные выпады против «цивилизованного мира». Подобное долготерпение, расцениваемое не иначе как публичное унижение, нередко вызывало удивление. К примеру, главный редактор газеты «Либерасьон» Лоран Жоффрен с горечью писал: «Конечно, Франция не может совсем отказаться от контактов с недемократическими режимами. Их слишком много, чтобы мы могли себе это позволить. Но зачем принимать Каддафи, как английскую королеву?!».
Примечательно, что большинство из подписанных контрактов в дальнейшем так и не были выполнены. Для Николя Саркози это чуть не обернулось поражением возглавляемой им партии на мартовских выборах. Масло в огонь подлил Саиф, сын ливийского лидера, заявивший о готовности предать огласке банковские счета и другие документы, подтверждающие факт незаконного финансирования в 2007 году президентской предвыборной кампании Саркози со стороны режима Каддафи. А это для действующего французского президента уже не только угроза провала на предстоящих выборах, но и реальная опасность его возможного уголовного преследования со стороны французского правосудия в случае подтверждения финансовых махинаций с предвыборными фондами со стороны предвыборного штаба Саркози.
Наконец, немногие знают, что Ливия — наряду с Египтом — «сидит» на нубийском песчаном водоносном слое, представляющем, по образному выражению, целый океан чистейшей пресной воды. В прошлом году Ливия своими силами без привлечения каких-либо зарубежных инвестиций завершила уникальный проект строительства подземного трубопровода протяженностью более четырех тысяч километров. «Великий проект искусственных рек» стоимостью в 25 миллиардов долларов уже снабжает водой Триполи, Бенгази и всё ливийское побережье. По оценкам специалистов, объем пресной воды эквивалентен количеству воды, которую крупнейшая в Африке река Нил приносит в море за 200 лет.
Если учесть, что три французские компании Veolia (бывшая Vivendi), Suez Ondeo (бывшая Generale des Eaux) и Saur сегодня контролируют более 40% мирового рынка воды, то нельзя исключать, что в Ливии впервые отрабатывается сценарий будущих войн за контроль над основными мировыми запасами пресной питьевой вод bohn.ru/news...11-05-23-482
Франция сыграла ведущую роль в инициировании и принятии жесткой резолюции по Ливии в той формулировке, которая позволила незамедлительно приступить к военной операции против режима Каддафи. Все та же Франция выделила в распоряжение командования операцией самую большую ударную группировку, включающую до 35 боевых истребителей, из которых 15 базируются на борту авианосца «Шарль де Голь» у ливийского побережья.
Туда же были выдвинуты три военных фрегата, корабль снабжения и подводная лодка, а также вертолетоносец «Мистраль» для эвакуации иностранных граждан. Вполне весомые средства и аргументы для внедрения демократии. Откуда такая «забота»?
Объяснить небывалую ранее активность Парижа в ливийском конфликте довольно просто. Топовая версия сводится к стремлению Франции и других западных стран овладеть нефтяными запасами Ливии. В этой североафриканской стране сосредоточены огромные разведанные запасы «чёрного золота», оцениваемые примерно в 42 миллиарда баррелей.
С учетом этого логично предположить, что политикам европейских стран и руководству НАТО важно не просто иметь в Триполи договороспособное правительство, с которым можно решать нефтяные вопросы, коим, собственно, и был режим Каддафи в «нулевые» годы. Им жизненно необходимо иметь в Ливии откровенного ставленника, возможные инициативы которого по переустройству управления ограничивались бы границами этой страны, беспрекословно выполняющего навязанные ему нефтяные контракты.
Сейчас, когда западные страны стоят на пороге нового экономического кризиса, на этот раз связанного с огромными государственными долгами ряда государств Евросоюза (для примера, госдолг Великобритании составляет 78,2% от объёма ВВП, Франции - 84,2%, а США и вовсе 92,6%), новые углеводородные ресурсы им действительно нужны, как воздух. Никакие альтернативные источники энергии себя пока не оправдывают, мирный атом после катастрофы на японской АЭС «Фукусима-1» у многих теперь вызывает страх, поэтому нефть, уголь и газ по-прежнему – главные источники энергии.
Кроме того Франция стремится занять ключевые позиции в средиземноморской политике ЕС, лидерство в технологическом развитии североафриканских стран, что позволит ей получить прямой доступ к природным богатствам Северной Африки и Ближнего Востока. В частности, именно с этим эксперты связывают инициативу Парижа по объединению средиземноморских стран в рамках одной организации под своим руководством.
13 июня 2008 года в Париже по инициативе председательствующей тогда в ЕС Франции состоялся учредительный саммит обновленного Евро-Средиземноморского партнерства, получившего официальное название «Барселонский процесс: Союз для Средиземноморья», в который вошли 27 стран-членов Евросоюза и 10 стран южной части Средиземноморья, включая Израиль. Как было заявлено, Союз был призван «усилить связи между средиземноморскими странами-членами ЕС и странами Северной Африки, Израилем и ближневосточными странами для борьбы с терроризмом, нелегальной миграцией, решения вопросов в сфере энергетики, торговли, обеспечения водными ресурсами и стабильного развития». Из всех стран этого региона только Ливия демонстративно отказалась от участия в этой организации. Муаммар Каддафи заявил, что усматривает за этим стремление «вновь поставить арабские страны под власть европейцев», сам «колониальный» проект «обречен на провал», его реализация приведет к усилению террористической активности радикалов.
С созданием Союза противоречия, как в самом ЕС, между ним и арабским миром, между арабскими странами, а также между арабами и «израильтянами», никуда не делись. Объективности ради надо отметить, что перспектива создания единого арабского государства маловероятна. Во-первых, политическая элита арабских стран на деле не готова поступиться своими местечковыми интересами ради декларируемого общего дела, предпочитает жесткий авторитаризм как единственный способ управления своими странами. С другой стороны, процессы глобализации настойчиво подталкивают арабские страны к усилению интеграционных связей, согласованности позиции по сложнейшим региональным и мировым проблемам, непосредственно затрагивающих интересы арабского мира. С каждым годом вероятность возникновения подобного союза или хотя бы создания устойчивых коалиций между арабскими странами только возрастает. И вряд ли лидеры крупнейших европейских государств, а также США откажутся от своей политики «разделяй и властвуй» перед угрозой утраты контроля над этим богатейшим нефтеносным регионом.
Побудительным мотивом свержения Муаммара Каддафи могло сыграть его стремление отказаться от долларовых расчётов и перейти на золотой динар. Подобное намерение лидер Джамахирии неоднократно высказывал после начала мирового финансового кризиса в 2008 году. Ливия к тому времени накопила около 150 тонн золота и, в отличие от многих стран региона, держала его у себя, а не в банках Лондона, Парижа и Нью-Йорка. Еще немного и общеарабская валюта получила бы свой независимый финансовый центр в Триполи, основанный на суверенном золотом запасе. Триполи, став одновременно и центром газового ОПЕК, и новым независимым от стран Запада финансовым центром, выпускающим собственную твердую валюту, стал бы для всех арабских нефтяных стран альтернативой западной финансовой системе.
Когда отказаться от «зелёных бумажек» и перевести все расчёты на золото собирается политик, имеющий серьёзный вес на всём Ближнем Востоке – это подразумевает большую степень опасности для современной мировой валютной системы, по-прежнему представляющей из себя гигантский мыльный пузырь финансовых спекуляций.
По словам президента Франции Саркози, «ливийцы замахнулись на финансовую безопасность человечества». Конечно, для Франции это означало бы перечеркнуть планы Николя Саркози превратить Париж в финансовый центр всего арабского мира. Реформа Каддафи могла вызвать цепную реакцию в мире, подорвать могущество американской ФРС, создать новых экономических лидеров в лице растущих азиатских экономик. Поэтому неслучайно, что такие инициативы Ливии вызвали самую негативную оценку США и Евросоюза.
Не секрет, что Франция в лице ее президента Саркози в последние годы все сильнее ощущала себя униженной со стороны режима Каддафи. С одной стороны, лидер Джамахирии принимался в Париже с особыми почестями, с ним заключались так необходимые французам многомиллиардные контракты на поставку в Ливию новейших видов вооружения. Кстати, подобные армейские узы до недавнего времени связывали официальный Триполи с Великобританией и Италией.
Ради этих контрактов отдельные европолитики терпели поучения Каддафи и его откровенные выпады против «цивилизованного мира». Подобное долготерпение, расцениваемое не иначе как публичное унижение, нередко вызывало удивление. К примеру, главный редактор газеты «Либерасьон» Лоран Жоффрен с горечью писал: «Конечно, Франция не может совсем отказаться от контактов с недемократическими режимами. Их слишком много, чтобы мы могли себе это позволить. Но зачем принимать Каддафи, как английскую королеву?!».
Примечательно, что большинство из подписанных контрактов в дальнейшем так и не были выполнены. Для Николя Саркози это чуть не обернулось поражением возглавляемой им партии на мартовских выборах. Масло в огонь подлил Саиф, сын ливийского лидера, заявивший о готовности предать огласке банковские счета и другие документы, подтверждающие факт незаконного финансирования в 2007 году президентской предвыборной кампании Саркози со стороны режима Каддафи. А это для действующего французского президента уже не только угроза провала на предстоящих выборах, но и реальная опасность его возможного уголовного преследования со стороны французского правосудия в случае подтверждения финансовых махинаций с предвыборными фондами со стороны предвыборного штаба Саркози.
Наконец, немногие знают, что Ливия — наряду с Египтом — «сидит» на нубийском песчаном водоносном слое, представляющем, по образному выражению, целый океан чистейшей пресной воды. В прошлом году Ливия своими силами без привлечения каких-либо зарубежных инвестиций завершила уникальный проект строительства подземного трубопровода протяженностью более четырех тысяч километров. «Великий проект искусственных рек» стоимостью в 25 миллиардов долларов уже снабжает водой Триполи, Бенгази и всё ливийское побережье. По оценкам специалистов, объем пресной воды эквивалентен количеству воды, которую крупнейшая в Африке река Нил приносит в море за 200 лет.
Если учесть, что три французские компании Veolia (бывшая Vivendi), Suez Ondeo (бывшая Generale des Eaux) и Saur сегодня контролируют более 40% мирового рынка воды, то нельзя исключать, что в Ливии впервые отрабатывается сценарий будущих войн за контроль над основными мировыми запасами пресной питьевой вод bohn.ru/news...11-05-23-482
