Зачистка «мирных чеченцев»

Между тем чеченцы не унимались. Как докладывал в Петербург Ермолов: «Беспрестанно изобличаются они в воровстве, в нападениях и увлечении в плен людей наших. Нет спокойствия и безопасности. Они смеются легковерию нашему к их ручательствам и клятвам, а мы не перестаём верить тем, у кого нет ничего священного в мире… С нетерпением ожидал я времени, чтобы истребить это гнездо гнуснейших злодеев. Сего требует строгая справедливость и слёзы жителей, между которыми редкие семейства не оплакивают или убийства, или разорения» (Ходарёнок М. Зачистка по ермоловски /  / Независимое военное обозрение. 18 октября 2002).

В сентябре 1819 года пришёл час расплаты:

«Желая наказать чеченцев, беспрерывно производящих разбой, в особенности деревни, называемые Качкалыковскими жителями, коими отогнаны у нас лошади, предположил выгнать их с земель Аксаевских, которые занимали они, сначала по условию, сделанному с владельцами, а потом, усилившись, удерживали против их воли. При атаке сих деревень, лежащих в твёрдых и лесистых местах, знал я, что потеря наша должна быть чувствительною, если жители оных не удалят прежде жён своих, детей и имущество, которых защищают они всегда отчаянно, и что понудить их к удалению жён может один только пример ужаса.

В сем намерении приказал я Войска Донского генерал-майору Сысоеву с небольшим отрядом войск, присоединив всех казаков, которых по скорости собрать было возможно, окружить селение Дадан-юрт, лежащее на Тереке, предложить жителям оставить оное, и буде станут противиться, наказать оружием, никому не давая пощады. Чеченцы не послушали предложения, защищались с ожесточением. Двор каждый почти окружён был высоким забором, и надлежало каждый штурмовать. Многие из жителей, когда врывались солдаты в дома, умерщвляли жён своих в глазах их, дабы во власть их не доставались. Многие из женщин бросались на солдат с кинжалами» (Записки А. П. Ермолова. С.337).

При штурме аула наши потери превысили 200 человек, все защитники аула были истреблены. Предвидя вопли либеральной общественности насчёт геноцида несчастных горцев, должен заметить, что действия Ермолова — всего лишь бледная тень того, что вытворяли цивилизованные европейцы в своих колониях.

«Пример ужаса» и впрямь подействовал. Остальные чеченские аулы либо оказывали минимальное сопротивление, либо сдавались без боя, униженно вымаливая пощаду:

«Деревня Хангельды просила пощады, обещавшая жить покойно и не делать разбоев. Аксаевские владельцы ручались за жителей оных, и им дана пощада» (Там же. С.338).

Разумеется, одного урока оказалось недостаточно. «Одни частые перемены наказания народ сей могут держать в некотором обуздании и лишь прекратилась боязнь взыскания, наклонность к своевольству порождает злодейские замыслы» (Там же. С.373).

В конце 1821 года была предпринята карательная экспедиция под командованием генерал-майора Грекова. В 1825 году было подавлено очередное чеченское восстание. В конце января 1826 года был предпринят зимний поход на Гехи, в Гойтинский лес.

«В случае воровства на линии, — писал проконсул Кавказа в своих обращениях к чеченцам, — селения обязаны выдать вора. Если скроется вор, то выдать его семейство. Если, по прежнему обыкновению, жители осмелятся дать и самому семейству преступника способ к побегу, то обязаны выдать ближайших его родственников. Если не будут выданы родственники — аулы ваши будут разрушены, семейства распроданы в горы, аманаты (заложники) повешены» (Ходарёнок М. Зачистка по ермоловски /  / Независимое военное обозрение. 18 октября 2002).

Беспощадный к врагам России, Ермолов заботился о своих солдатах, возрождая суворовские традиции в обучении и воспитании войск. Вот свидетельство Ван-Галена, испанского офицера на русской службе:

«С солдатами он обращается, как с братьями, а потому присутствие его никогда не стесняет их; он дорожит каждою каплей русской крови и во время экспедиций употребляет все меры, чтобы обеспечить успех с наименьшей потерей» (Тимофеев М. Нравы кавказских генералов /  / Независимое военное обозрение. 6 сентября 2002).

Покорение опасного края шло успешно, но вскоре после восшествия на престол Николая I, в 1827 году Ермолов был отправлен в отставку. После путча декабристов, новый монарх, учитывая дружбу Ермолова с многими участниками заговора и его ссылку в 1798 году, подозревал «проконсула Кавказа» в политической неблагонадёжности. Польское восстание 1830 года и предательские действия великого князя Константина Павловича во время его подавления (См. Нерсесов Ю. Светлейший юродивый /  / Спецназ России /  / январь 2004) показали, что в армии действительно неспокойно, но отставка Алексея Петровича нанесла тяжёлый удар по русской политике на Кавказе. Преемники Ермолова так не смогли в должной мере оценить и использовать его тактику.