В фильме будет много масштабных сцен, в том числе сцена крушения царского поезда. Это известный факт: царская семья во главе с императором Александром III возвращалась на поезде из Крыма и попала в страшную аварию. Был ли это теракт, техническая поломка или наезд на лошадь, переходившую пути, — не в этом суть. При крушении погибло много людей, но все члены царской семьи остались живы и практически невредимы. Всех спас Александр III, который приподнял и удерживал обрушившуюся крышу вагона. Но это усилие стоило ему надрыва почки, а в конечном итоге — жизни. Он умер в 49 лет, а мог бы ещё править и править... Если бы не смерть Александра III, вполне возможно, Николай II отказался бы от трона или не претендовал на него. Вполне вероятно, что он связал бы свою жизнь с Матильдой Кшесинской и счастливо с ней жил, оставаясь в тени государственной политики. Но всё сложилось так, как сложилось. Возник вопрос непростого выбора между любовью и долгом — вопрос, который рано или поздно встаёт перед многими.

— Фигура Николая II до сих пор вызывает неоднозначные суждения. В вашем понимании, ощущениях, насколько значимое влияние он оказал на историю страны?

— Есть факты, с которыми трудно поспорить... Судите сами: в 1894 г. Николай II взошёл на трон, а к 1913 г. Россия под его руковод¬ством становится самой мощной страной в Европе и второй по силе и мощности мировой державой. Экономическая, финансовая и прочие госсистемы достигли наивысшего расцвета за всю историю. Николай II первым ввёл в России детские сады, он потратил всё состояние своего отца на детские дома...

— Если говорить о дне сегодняшнем, какие точки на полотне новейшей истории страны и мира оказались фатальными в смысле своей непрогнозируемости?

— Их много... Яркий в этом смысле пример — происходящее на Украине. Ну кто мог ожидать, что случится нечто подобное? Думаю, революция 1917 г. большинству людей тоже казалась чем-то из разряда невероятного, невозможного. Но опять повторюсь, мне как режиссёру тот же Николай II интересен прежде всего не как политик, а как умный, образованный человек, раздираемый эмоциями и чувствами, который оказывается у определённой черты. Ты можешь сделать этот шаг вперёд, а можешь не делать — это твой выбор. Об этом, по сути, я и снимаю все свои картины.

Парадоксы войны

— Лет семь назад в нашем с вами интервью по случаю выхода фильма «Пленный» вы говорили: «История давно доказала, что любая война — это крах, тупик». Тогда мы обсуждали военный конфликт между Грузией и Осетией, сегодня — конфликт на Украине. Вы не допускали мысли о том, что война в природе человека, что она многим нравится?

— Я абсолютно уверен, что ни один психически здоровый человек не скажет вам, что война ему нравится. Более того, все ненавидят её! Но парадокс в том, что войны на планете никогда не прекращаются. Может быть, в нас заложены некие животные инстинкты, которые человек не в силах преодолеть. Но преодолевать их надо. Иначе рано или поздно это закончится глобальной катастрофой.

— В начале лета вы были в Сочи, возглавляли жюри кинофестиваля «Кинотавр», и наверняка видели, что вся набережная завалена сувенирной продукцией в духе «Тополь» санкций не боится!», «Не смешите мои “Искандеры”!». Вот что это за явление такое?

— (Задумывается.) Безусловно, это патриотизм. Любовь к Родине — это вообще хорошее качество. Главное, чтобы оно до абсурда не доходило. А у нас, чего лукавить, патриотизм порой всё же перетекает в идиотизм. Но если «патриотические сувениры», о которых вы говорите, существуют в большом количестве, значит, они пользуются спросом. В конце концов, в кинематографе примерно та же история. Массовый зритель зачастую предпочитает дешёвые подделки, а серьёзное кино оказывается на обочине. Всё упирается в уровень вкуса, образования, воспитанности. А футболки со всеми этими «Тополями» и «Искандерами», кстати, пользуются хорошим спросом у иностранцев, в том числе и у американцев. (Смеётся.)

— А у нас пользуется спросом американское, но при этом соц¬опросы показывают, что россияне в большинстве своём считают, что мы с американцами очень разные...

— Конечно, мы разные. Американцы, например, не знают русского языка, хотя очень многие русские сегодня в разной степени владеют английским. Но моральные, этические, психологические ценности, извините за банальный набор, и у нас, и у американцев, и у европейцев, по сути, одни и те же. И если российский зритель смотрит американское или какое-то другое иностранное кино, значит, он находит в нём близкий ему эмоциональный посыл. Значит, он видит там и себя тоже. Если зритель в кино себя не видит, если с экрана ему совсем ничего не рассказывают про него же самого, он просто не будет это смотреть.

Скажем, финны, отколовшись от Российской империи, в основу своего проекта положили простую и понятную идею. Лучше всего она формулируется фразой, которую немецкие бюргеры 19-го века писали на своих домиках — Klein, Aber Mein — «маленький, но мой». У финнов получилось неплохо.

С Украиной — дело иное. Ее тренд сформулировал второй президент этой страны Леонид Кучма в названии свой книги — «Украина — не Россия». Собственно, иначе и быть не могло, проект «Украина» изначально задумывался как альтернатива России. И не просто альтернатива, а альтернатива — враждебная, чье главное предназначение — столкнуть лбами русских с русскими.

Почему «русских с русскими»? Американский Институт Гэллапа в 2008 году проводил опрос, в котором жителям Украины предлагалось заполнить анкету. Бланки были на двух языках — русском и украинском. Будете смеяться — 83% опрошенных граждан Украины выбрали анкету на РУССКОМ языке. То есть все — наоборот. Русскими по паспорту на Украине числятся 17%, а русскими по языку оказались — 83%.

Всамделишных нерусских украинцев там с натяжкой — 20%. К ним можно отнести часть аборигенов западных областей, слишком долго живших вне России. А остальные — те же русские, которые «украинцами» записались по месту проживания и под девизом «мы — не москали».

Моя бабка — из тех мест, в детстве я там пожил, объездил вдоль и поперек, мову розумею, друзья там, родня... Именно в тех краях еще полвека назад я с удивлением узнал, что я — москалик и кацап, а они — вильны козаки, что я — мужик-лапотник, а их мова — найкраща, писни — найкращи, и вообще — нет найкрайще народа, чем украинцы. Нигде в СССР я не встречал такого уровня национальной фанаберии, как в ридной неньке. Даже в Эстонии.

Украинство, как идея превосходства над остальными русскими, не вчера родилась. Она родилась еще в позапрошлом веке, заскорузла при СССР, а в конце 80-х прошлого века начала реализовываться в «металле».

То, что проект «Украина» не предназначен для самостоятельной жизни — очевидно. Им руководят иностранцы — до полной анекдотичности. Американские «печеньки» на майдане, чудик Саакашвили в качестве губернатора Одессы, переодевание милиции Киева в форму клоунов из «Полицейской академии»… Даже шутить на эту тему уже неприлично.

Вопрос, что сейчас со всем этим делать? Вздыхать, что в 1991-м мы «упустили Украину»? Надо было эту часть русского народа как-то удержать? Дать денег на «культурные общества», организовать семинары «русские и украинцы — братья навек», с ихними политиками поработать, партейку какую-нибудь прорусскую профинансировать на Украине…

А что если взглянуть на ситуацию с точки зрения — а пусть попробуют! Хотите быть нерусскими — дерзайте!


Итак, давайте рассмотрим действия России именно с этой точки зрения.

1) Годы 90-е. Сытенькая Украина в состоянии расслабленности пилила жирные активы СССР. Что в этот момент делала Россия: обкоцанная после распада Союза барахталась не грани дезинтеграции — войны, дефолты, кризисы. И при этом помогала Украине радоваться жизни, предоставляя свой рынок для любых товаров и обеспечивая энергоносителями практически бесплатно. Тем самым подтверждая победную украинскую идею — «нам москали зобовьязани» — нам русские должны.

Именно в эти годы «украинство» прыгнуло до небес. Писалась книга «Украина — не Россия», вышивались вышиванки, отращивались «козацкие» чубы. Хлопцы решили, что ухватили бога за бороду. Наконец-то после «тысячи лет москальского ига» они начали заслуженно процветать…

Мой взгляд на эти вещи: и очень хорошо! В математике любая функция проверяется в экстремумах. В жизни любая идея проверяется доведением до крайности — то есть, идиотизма.


2) Годы 2000-е. Прозвенел первый звоночек: советские активы допилили, Россия начала выбираться из бардака и вспомнила, что вовсе не «зобовьязана» спонсировать великих укров бесплатным газом. На это украинцы ответили повышением национального самосознания в виде песен и скачек на Майдане-1. Впервые официально проявились антирусские настроения: «москальского ставленника Януковича — гэть!»

Мой взгляд на эти вещи: тоже правильно! Пусть потренируются. Янукович — гэть, Ющенко — так! Потом — Ющенко — гэть, Янукович — так!.. А тем временем жопа приближается. И 10 лет возможного поиска своего пути — коту под хвост.


3) Годы 2010-2013. Идею «Украина — цэ Европа» украинцы придумали не сами. Им ее подсказали. Причем, даже не европейцы, а их постоянный куратор — Госдеп США. Началось великое скакание на Евромайдане. Россия немного подыграла Януковичу, дав кредит и поманипулировав ценой на газ. Не из соображений — спасти украинского болвана-президента, как раз наоборот — дискредитировать окончательно.

Мой взгляд на эти вещи: отличный ход! Евромайданом и «Цэ Европой» закончилась эпоха российского спонсирования Украины. Европейские дурни во главе с Меркель и Олландом приняли ответственность за дальнейшее существование украинских избалованных голодранцев. Впервые за газ для Незалежной зимой 2014 года платил Евросоюз.


4) Весна 2014. Крым — наш. На раз-два-три. Тут иных вариантов быть не могло. При всех скачках-ла-ла-ла, отдавать полуостров под военную базу «нашим заокеанским партнерам» было никак нельзя. Крым — детям не игрушка. Крым — это наше Черное море.

Мой взгляд на эти вещи: прекрасно проведенная спецоперация. Явно готовилась задолго до майданных скачек. Войдет в мировую историю военно-политических побед без единого выстрела.


5) Весна 2014 — лето 2015. Война в Донбассе. Мнения разные: то ли «сепаратизм» там возник с подачи российских спецслужб, то ли, как инициатива масс. Я думаю — последнее, уж очень он нескладно начинался. Но был весьма кстати.

Мой взгляд на эти вещи: все правильно. Если цель этой операции — ускорить крах проекта «Украина», то лучше не придумаешь. Брать с ходу Киев (что российские войска смогли бы сделать в три дня) — никак нельзя. Украинцы сами мечтают о какой-нибудь «оккупации». Кто их оккупирует — тот и будет кормить. Они уже скачут с пустыми кастрюлями, готовятся к халяве.

Но «кормилец» все не идет и не идет. Американцы ограничилась корзинкой печенек. Европейцы подкидывают какие-то кредиты, но чисто из соображений — покрыть проценты по предыдущим кредитам, не более. Россия усердно посылает гуманитарные конвои на «оккупированную» территорию и подкармливает беженцев. Стоит это не дешево, но надо потерпеть.


6) Нынешнее состояние. Маленькая украинская война крепко прищемила в дверях чувствительную часть тела «наших западных партнеров» — ни туда, ни сюда. Им проект под названием «Украина» сейчас обходится очень дорого. И в финансовом, и в политическом смысле. Сама Украина балансирует на грани краха — по всем статьям. Денег нет, идей нет, власти нет, ла-ла-ла-эйфория превращается в истерику. Еще немного, и будет взрыв.

Мой взгляд на эти вещи: Время играет на Россию. Ее позиция: эй, Европа, хотели Украину — получайте. Россия запаслась попкорном и наблюдает, как Запад пытается вытянуть свой вожделенный проект под названием «Не Россия». Здобулы, как говорят активисты этого проекта.


Возвращаясь к началу статьи. Надо ли было пытаться удержать Украину от безумия русофобии? Я уверен — нет. Все, что произошло, вольно или невольно — к лучшему. Часть русского народа, который сейчас называет себя «украинцами» жаль (особенно — детей). Но Карфаген под названием «Украина» должен быть разрушен. Раз и навсегда.

А лучший вид разрушения — саморазрушение. И главное: ни в коем случае не надо пытаться Украине помогать. Ни материально, ни морально. Это — тот самый случай, когда падающего нужно подтолкнуть.