Может быть, я снял плохое кино, которое и показать стыдно? Чёрт его знает… Но плохие фильмы выходят десятками, и ничего страшного. А может быть, я снял что-то крамольное, не ко времени? В конце концов, многие уважаемые люди, в том числе уполномоченные властью, фильм смотрели и ничего в нём крамольного не нашли. В итоге вроде бы дали зелёный свет, и если 13 мая он выйдет в прокат - то слава богу.
Где вера в будущее?
Сергей Грачёв, «АиФ»: - Владимир Владимирович, несколько лет назад в нашем с вами интервью вы сказали: «В любой стране исторические сдвиги возможны только через жертвы». Те жертвы, которые наша страна несёт сегодня, достаточны для исторических сдвигов?
Владимир Бортко: - Я бы поставил вопрос по-другому: достаточны ли исторические сдвиги для тех жертв, которые несёт сегодня наша страна? Достаточны. Обретение Крыма есть серьёзный поворот в истории России, это зримое осознание интересов нашей страны и, впервые за многие годы, дейст¬вие, последовавшее за осознанием этих интересов. И если считать справедливой цитату, с которой вы начали вопрос, - за это придётся платить. И, может быть, дороже, чем исчезновение сыра пармезан и рост цен. Жертвы ли это? Будем надеяться, что до настоящих жертв - войн и революций - дело не дойдёт. Но платить надо, и именно за то, чтобы не произошло войн и революций.
- В России всегда надеются ещё и на сильную руку...
- Почему в России всегда был царь-батюшка, а потом генеральный секретарь? Потому что и тот и другой объединяли страну. В России должна существовать идеология, разделяемая большинством населения, которая призвана объединять и скреплять этот гигантский механизм. Иначе неизбежен распад страны на национальные государства. После 1917 г. такой идеологией, цементирующей многонациональную страну, стало построение справедливого общества.
Кто на нас напал?
- При всех многочисленных изменениях, произошедших в России, можно ли говорить, что мы по-прежнему живём в стабильной стране?
- Объясните мне: что такое стабильность?
- Наверное, уверенность в завт¬рашнем дне. Просто раньше было ощущение какой-то надежды!
- А сейчас её нет?
- Не знаю…
- Могли бы хотя бы набраться смелости и сказать, что у вас лично нет этой надежды, а не юлить: знаю - не знаю…
Когда-то был такой роман писателя Кочетова - «Чего же ты хочешь?». С точки зрения тогдашней «прогрессивной общественности», символ советского мракобесия. Вот и я вас хочу спросить: «Чего вы хотите?!» Всё время объявляется некая часть городского населения, которая решает вдруг: «Мы будем жить, как французы!» Ну попробуйте… (На Украине, кстати, эта проба сейчас и происходит.) Посмотрим, что у вас получится. Но могу вас уверить, что не получится никогда, а если и получится, мы развалимся и как минимум утратим русский язык. А русский язык, лично для меня, - это куда важнее, чем жить, как французы либо кто-то ещё…
- А вы верите в искренность этого всплеска патриотизма, который мы наблюдаем сегодня?
- Конечно, верю! Против России идёт война. Это абсолютно точно. Информационная, экономическая, моральная - какая хотите… Не имея возможности по-настоящему стрелять и бомбить - иначе и тараканов нигде не останется, - война приняла такие формы, как мы видим… Что есть война? Навязывание противнику своей воли военными методами. Какая разница, каким способом навязывать эту волю? Мы защищаемся - это нормально! Происходит естественный всплеск патриотизма. Запад хочет задавить нас экономиче¬ски. Будете спорить? Третья мировая война в самом широком смысле этого понятия идёт уже полным ходом. Скоро может и четвёртая мировая начаться - боюсь даже предположить, какой она может быть. Но народ каким-то странным, непонятным мне образом такие вещи всегда очень точно чувствует. Чувствует и почти на инстинк¬тивном уровне объединяется. Объединяется - потому что на нас, по сути, напали. Так всегда бывает во время войны. Что вы тогда удивляетесь естественным процессам?!
- О том, что народ сплотился, нам говорят прежде всего цифры всевозможных социсследований. Почему же при этой сплочённо¬сти нам зачастую так сложно найти общий язык друг с другом?
- С кем мне сложно найти общий язык, например, чтобы я понимал, о чём вы говорите?
- Зайдите в метро, в магазин или в социальные сети - хамства и агрессии огребёте столько!
- Увы, хамство, похоже, - наша национальная черта, уж извините. От этого враз никуда не деться. Когда у нас крепостное право отменили? Не так давно, по сути. Кстати, советская власть с хамством боролась, а сейчас наплевали на это, и никто не борется.
- Так, может, и не надо бороться, а возвести её в статус национального достояния?
- Бороться, естественно, надо. Надо повышать образованность и культуру народа. Я, например, предложил законопроект, обязующий, чтобы педагоги детей с первого класса называли на «вы». На первый взгляд подобный закон может показаться несерьёзным, наивным и популистским. Но я абсолютно уверен, что он способен коренным образом поменять менталитет народа. Поймите: человеком, к которому с детства обращались на «вы», в дальнейшем будет очень сложно помыкать, относиться к нему как к холопу.
- То есть вы предлагаете решение одной из главных русских проблем: «выдавливание по капле из себя раба»?
- Даже не столько выдавливание из себя раба, сколько воспитание в себе чувства самоуважения, собственного достоинства, которых нам так не хватает.
Такого количества грязи, такого количества покосившихся заборов и облезлых фасадов я не видел нигде в мире! А по миру я поездил достаточно, разве что вглубь Африки не заезжал… И вот с этим нашим русским «Ай, и так сойдёт! Не упало - значит, стоит!» - вот с этим надо бороться. А откуда вся эта грязь? Это отсутствие элементарного самоуважения! Вековое рабство проявляется в наследовании традиций: ты начальник - я холоп. Как скажу - так и будет. Отсюда и отношение ко многим каким-то простым, бытовым вещам…
