По России начинают возить документальный
фильм «Блеф, или с Новым годом» — картину
режиссера Ольги Синяевой, которая показывает
систему детских домов изнутри. Корреспондент
«Филантропа» побывала на предварительном
показе.
Кадр из документального фильма «Блеф, или с Новым
годом»
- Мы должны оставлять наших детей себе. В
России, в наших детских домах.
- Вы считаете, детям хорошо в детских домах?
- Неплохо. Там и персонал хороший, и питание
хорошее. Я интересовалась, как там. Они такие
хорошенькие все…
Вот глас народа — реплика жительницы городской
окраины в фильме «Блеф, или с Новым годом». Ее
поймали, когда она спешила по своим делам мимо
безликой панельной коробки детского дома.
Обычная добрая женщина, немолодая, с уставшими
глазами. Жалостливая. Все чаще замечаю, что
жалостливость — верная спутница равнодушия.
Документалка режиссера Ольги Синяевой — не
жалостливое кино. Его смотришь расширенными от
ужаса глазами, да. И, да, я видела, как плакали
зрители на бесплатном показе, который устроил для
группы волонтеров эксперт по социальному
сиротству и сам выпускник советских детских
домов Александр Гезалов . Тем не менее главная
эмоция, которую вызывает фильм, вовсе не
жалость, а желание что-то изменить. Прямо сейчас
встать и совершить какой-то поступок, потому что в
сердце образовалась большая дыра, и от этого
очень больно и неудобно.
Картина показывает систему российских детских
домов изнутри. Ее герои: дети, от малышей до
выпускников; воспитатели; волонтеры; приходящие
к детям мамы и бабушки; охранники; специалисты
по проблеме сиротства; просто прохожие. Парадокс
в том, что автору фильма даже не надо было ничего
додумывать, строить логические цепочки на основе
фактов, озвучивать мнения экспертов. Все это
Ольга Синяева сделала, но один только видеоряд
говорит сам за себя. Это сильное кино. Мы видим
«Россиротпром» в действии. Промышленную
отрасль, где дети и топливо, и продукт. «Это будет
наш ребенок, попадет в наше учреждение», —
говорит директор детского дома. Постоянная
статья дохода, которой ни с кем не хочется
делиться.
Дети в этом фильме похожи на птенцов, пойманных
большим зверем. Вроде живые, но в глазах и во
всем теле — оцепенение и бесконечный ужас.
Видишь такое, и хочется понять, кто виноват, что за
люди работают с сиротами, неужели они ничего не
видят? «Наверно, это не совсем люди», — думаешь
ты. И тут Ольга Синяева делает блестящий ход.
Дает слово простым солдатам «Россиротпрома» —
сотрудникам детских домов. От их обыденных и
оттого еще более диких рассуждений волосы встают
дыбом, но при этом ты видишь, что это не
инопланетные монстры, что они, в общем,
совершенно обыкновенные люди, такие же, как ты.
В чем-то ласковые, в чем-то ироничные,
измотанные нищетой и отчаявшиеся. Детей они,
конечно, не ненавидят. На вопрос «Как вы думаете,
можно что-нибудь изменить?» воспитательница,
получающая за свой труд несколько тысяч рублей,
отвечает: «А вот бы собраться и уехать. И пусть бы
они одни тут сидели, на своей нефти и на своем
газе». И ты ее понимаешь, потому что если сам это
не говорил, то точно слышал от друзей, у которых
нет больше сил биться за выживание в «этой
стране».
«Блеф, или с Новым годом» не дает готовых
ответов. Картина показывает, что что-то не так с
людьми, которые воспитывают детей в детских
домах, но не говорит: уберем этих, поставим новых
— и все будет о’кей. Не будет. У автора получилось
сказать о проблеме очень лично, через лица, через
конкретные истории, и вместе с тем поднять очень
глобальные вопрос — может ли вообще подобная
система быть гуманной к детям?
Документальное кино, да
еще на социальную тему, —
в российском кино- и
телевизионном прокате
вещь, мягко говоря,
непопулярная. Пробиться с
таким продуктом даже на
кабельные каналы —
невероятная удача для
режиссера. Неудобная для
властей тема, что тут
поделаешь. Хотя бывают и
исключения — картина
Елены Погребижской
«Мама, я убью тебя»
наделала много шума и
даже попала на стол к
вице-премьеру Ольги
Голодец. Какой будет
судьба фильма «Блеф, или
с Новым годом», никто
пока не знает.
Александр Гезалов ,
который привез фильм к волонтерам, устроил после
сеанса большую дискуссию. Мне запомнилась
взволнованная реплика одного из зрителей: «К чему
призывает автор фильма, чего он добивается? Он
ведь не дает никакой надежды, нам просто не за
что зацепиться. Как вообще жить дальше с тем, что
мы увидели?». Александр тогда просто спросил:
«Как вы думаете, что такое совесть, зачем она
вообще нужна?» Мне кажется, это и есть главное,
что может документалистика. Если режиссер
делает «неудобно» зрителям, если вашей, моей
лично, совести во время и после фильма
неспокойно, значит, цель достигнута. Лекарства от
этого состояния не существует. Со своим
«неудобно» каждый должен разобраться сам.